Проблемы литератур Дальнего Востока. Труды IX международной научной конференции - Коллектив авторов

Почему же Янагита питал такое пристрастие к языку камбун? Обратимся к полученному им образованию в области китайской словесности.

В период Эдо процесс заимствования китайской письменности и культуры в Японии достиг своей кульминации. Однако начиная с реставрации Мэйдзи, произошедшей в 1868 г., все сильнее становилось преклонение перед западной цивилизацией, западная наука начала постепенно вытеснять китайскую. Победа Японии над цинским Китаем в войне 1894–1895 гг. нанесла еще один сильнейший удар по авторитету китайской культуры в глазах японцев.

Хотя Янагита Кунио рос в период, когда влияние китайской культуры в японском обществе ослабело, семейное окружение – члены его семьи отличались подлинной ученостью – позволило ему, тем не менее, уже в детские годы получить блестящее образование в области китайской письменности и литературы. Его дед со стороны отца, Накагава, был выдающимся знатоком китайской литературы, а бабушка со стороны отца, Кодзуру, не только прекрасно в ней разбиралась, но и открыла частную школу, где знакомила женщин с китайскими классическими произведениями. Отец исследователя также был довольно известным знатоком китайской литературы.

Когда Янагита Кунио был ребенком, в доме хранилась большая коллекция поэтических и прозаических произведений на китайском языке. Позднее, вспоминая домашнюю библиотеку, он упоминал такие книги: «Словарь Канси», «Антология танской поэзии», «Антология древней поэзии, составленная в Хариме», «Сборник китайских стихов – письма с юга», «Иллюстрированная антология танской поэзии».

В книге о своем детстве, написанной в возрасте 62 лет, Янагита не только вспоминает строфы прочитанных в детские годы танских стихов, но и подробно описывает рисунки отца, иллюстрировавшие эти строфы. В детские годы он вместе с домашними делал карты для игры «сто стихотворений ста поэтов» (Хякунин иссю), выбирая строфы из «Антологии танской поэзии». В 13 лет Янагита Кунио составил собственный сборник китайских стихов «Игры с палочкой-лошадкой». Впоследствии один из критиков с уверенностью утверждал: «Декламация поэтических произведений, создание китайских стихов в детские годы оказали определяющее влияние на развитие идей и литературного стиля Янагиты» [4, с. 3].

Часть 2. Сплетение рассказов из Тоно и китайских преданий: новые исследования сюжета «Каппа затягивает коня»

2.1. Истоки предания о том, как каппа затягивает коня

В частях 55–59 «Рассказов из Тоно» приводятся пять историй о каппах. Каппы, как они описаны в этой книге, – необычайно уродливые антропоморфные монстры с красным лицом и большим ртом. Детей-капп время от времени производят на свет деревенские женщины. Испытывая отвращение к уродству каппы, люди убивают его или бросают у дороги. Обычно каппы живут в воде, люди часто видят их следы на берегах рек, однако бывало, что жители деревни обнаруживали каппу в собственном дворе. Иногда каппа может устраивать проделки – затягивать в воду лошадь, которая пьет воду из реки.

Янагита в «Сборнике рассказов горного островного народа» указывал на источники распространенного по всей стране народного предания о том, как каппа затягивает лошадей. По его мнению, во-первых, история о том, что каппа затягивает лошадей, первоначально появилась в древних преданиях, а не пришла от крестьян данной местности. Во-вторых, прообразом этой истории является жертвоприношение духу воды, суть которого была впоследствии превратно истолкована неграмотными крестьянами, и оно превратилось в жертвоприношение каппе на берегу с просьбой о благословении рабочего скота. То есть каппа – это переродившийся дух воды.

В данной статье выдвигаются три вопроса к точке зрения Янагиты.

1. Считается ли каппа в данной местности существом, обладающим божественной природой?

2. Существовало ли в древней Японии предание о военачальнике, приносящем жертву духу воды в месте омовения коня?

3. Действительно ли крестьяне неосознанно превратно истолковали древнее предание, или был другой импульс для его трансформации?

Прежде всего, образ капп из рассказов всегда негативен и отражает отвращение людей к нему. Если разобраться в местной жизни и в истории Тоно, можно обнаружить два основных источника облика ребенка-каппы.

1. Зародыш с отклонениями в развитии или внебрачный ребенок.

Ивамото Ёситэру в работе «Каппы из Тоно» [5] указывает, что описание убийства людьми уродливого ребенка-каппы, возможно, связано с непреодолимым ужасом от вида ребенка с врожденными заболеваниями, которые отражаются во внешнем облике головы, лица или конечностей. В 55-м рассказе женщина, родившая ребенка-каппу, замужем, а эпизод тайного свидания с каппой, возможно, намекает на внебрачную связь. Описываемая семья Кавабата в деревне считается состоятельной и пользуется авторитетом, поэтому убийство рожденного вне брака ребенка выглядит логичным.

2. Ребенок, оставленный родителями в голодный год.

В истории Тоно было множество неурожайных лет. За 260 лет правления сёгуната Токугава эти места сталкивались с неурожаем и голодом 28 раз, т. е. в среднем чаще, чем раз в три года. Во время голода многие погибали, и в источниках содержится целый ряд сведений об утоплении детей в реке или каннибализме. В «Записях о деяниях древности в Тоно» («Тоно Кодзики») есть упоминание о том, что «мать съела ребенка». Ивамото Ёситэру также полагал, что «велика вероятность того, что истории о детях-каппах появились для обоснования оставления людьми детей».

Как было сказано выше, облик каппы связан со впечатлением от мертвого ребенка и не демонстрирует связи с божеством. Имеющий отношение к каппе «дух реки» не является объектом жертвоприношений в Тоно, а лошадь не используется в качестве жертвы. Ценность лошади как основного вида сельскохозяйственного скота в деревне Тоно чрезвычайно высока. Префектура Иватэ занимает в Японии ведущее место по коневодству, а про район Тоно говорят, что там «на рынке бывает по три тысячи лошадей». Жители района возвели специальный синтоистский храм, где молятся о благополучии лошадей. Вплоть до настоящего времени ежегодно весной в городе Мориока и в деревне Такицзава проводят праздник «Оманто мацури», на котором специально благодарят лошадей за труды и усердие в обработке земли.

Кроме того, следует выяснить, существовало ли в Японии в древности предание о том, что военачальник приносит жертву духу воды в месте мытья коня.

В деревне Цутибути в районе Тоно действительно есть место, которое называется «поток омовения ног», и, согласно преданиям, военачальник Абэ-но Садато, собираясь в поход на клан Минамото, в этом месте мыл своего любимого коня. Однако крестьяне водят лошадей к воде по другой, чисто практической, причине. В «Рассказах из Тоно» «омут старухи», да и другие «омуты капп» из местных преданий, расположены недалеко от жилья, это места, где летом люди купают коней. Лошади целый день работают в поле, и вечером их водят к реке, чтобы слегка понизить температуру тела после жаркого дня. Так повелось в этих местах издавна.

Можно обратиться к еще более давним японским историческим источникам. Так, Гото Соитаро в