Проблемы литератур Дальнего Востока. Труды IX международной научной конференции - Коллектив авторов

Накануне и в период развертывания реформаторского движения 1895–1898 гг., кульминацией которого стали Сто дней реформ (1898 г.), выход статей о Петре Великом в связи с возросшей их актуальностью резко участился.

В 1896 г. во втором выпуске журнала «Шиу бао» (时务报, «События современности») вышла статья Лян Цичао (梁启超, 1873–1929) «О губительности сохранения прежнего политического курса» (论不变法之害). В ней автор на примере Индии и Польши, поглощенных более сильными и развитыми европейскими державами, показывает, к каким печальным последствиям может привести упрямый консерватизм в политике и нежелание правителей проводить реформы. Россия и Япония, однако, сумели своевременно провести реформы и благодаря этому возвысились. По мнению Лян Цичао, своим подъемом Россия была обязана Петру Великому: «После того как Петр Великий совершил заграничную поездку, во время которой изучил новые науки, он изменил политику. Последующие правители следовали его курсу. Страна с каждым днем крепла, площадь ее прирастала новыми территориями» [9].

В том же 1896 г. в девятом томе «Событий современности» появилась переводная статья «Путешествие российского монарха в Европу» (俄皇游历欧洲) японца Кодзё Сатакити (古城貞吉, 1866–1949). В ней история поездки Петра Великого в Европу и ее влияние на будущее России рассматриваются более подробно [10].

В 1897 г. во «Всемирном вестнике» появилась статья «Наказы бывшего российского государя Петра Великого с разъяснениями» (俄前主大彼得顾命：并记) Янга Аллена, посвященная предсмертному завещанию императора [11]. В статье приводятся изложенные в западной научной литературе и публицистике оценки достижений Петра Первого. При этом китайский автор занимает двойственную позицию. С одной стороны, он осуждает внешнюю политику русского царя, объявляя его «агрессором» и ошибочно связывая начало расширения России на Восток исключительно с ним. С другой стороны, автор позитивно оценивает исторические преобразования императора, признав, что без них Россия не смогла бы занять место в ряду крупнейших мировых держав.

В 1898 г. в Китае было издано пять статей о Петре I. В 43-м выпуске «Чжи-синь бао» (知新报, «Познания») была напечатана статья «Биография русского царя Петра Великого» (俄皇大彼得传) с портретом государя [12]. Она представляет собой перевод с английского публикации известного английского общественного деятеля и писателя Джона Барроу (John Barrow, 1764–1848), выполненный Чжоу Фэнъюанем (周逢源). В отличие от других работ, в этой статье реформы Петра I представлены детально, подробно описан исторический фон петровской эпохи, позволяющий увидеть, каким именно образом менялась тогда Россия. Позже в 72-м выпуске того же журнала появилась статья «Записки о возвышении Русского Петра» (俄彼得中兴记) [13]. В ней анализируются трудности, с которыми сталкивался Петр I на пути к власти. В том же году в журналах «Сян бао» (湘报, «Хунаньские ведомости») и «Цзичэн бао» (集成报, «Собрание») печаталась статья «Наказы Русского Петра» (俄彼得遗训). В журнале «Чжунго гуаньинь байхуа бао» (中国官音白话报, «Официальный вестник Китая на байхуа») вышла статья «Заметки о том, как российский император Петр изменял законы» (俄皇彼得变法记). В ней в обобщенном виде представлено содержание книги «Записки о процветании стран в результате реформ» (列国变通兴盛记) баптистского миссионера Тимоти Ричарда (Timothy Richard, кит. Ли Тимотай 李提 摩太, 1845–1919).

Обилие публикаций о Петре дает основание полагать, что в 1898 г. русский царь был одним из наиболее популярных зарубежных исторических деятелей в Китае.

Следует отметить, что лидер движения за реформы 1895–1898 гг. Кан Ювэй (康有为, 1858–1927) в тот период возлагал очень большие надежды на молодого императора Гуансюя и надеялся с его помощью провести в стране значительные преобразования. Кан Ювэй и его соратники хотели видеть в молодом императоре образец монарха, соответствующего конфуцианским идеалам, доступного для чиновников любого ранга, который прислушивается к мнению мудрых советников. Однако новая эпоха, в которую происходили эти события, побудила их искать примеры для подражания не только в древней истории Китая, но и за его пределами. Именно поэтому идеалом такого монарха и символом успешных преобразований стали для них два иностранных правителя: русский царь Петр Великий и японский император Мэйдзи, инициировавшие и осуществившие крупномасштабные преобразования в своих странах. Кан Ювэй стремился убедить императора Гуансюя во всем следовать их примеру. К своему седьмому меморандуму (докладу) на имя императора он даже приложил специальную «Записку о реформах российского царя Петра Великого» (俄罗斯大彼得变政记考) [14, т. 3, с. 1–2].

Свое обращение к образу Петра и опыту его преобразований Кан Ювэй, следуя конфуцианской традиции, обосновал в тексте седьмого меморандума примерами из истории Древнего Китая. Поскольку основными качествами Петра I он считал его твердость, настойчивость в достижении целей, а также готовность русского царя трудиться на равных с обычными людьми, то и сравнивал его Кан Ювэй с древнекитайскими правителями и государственными деятелями, прославившимися в истории именно этими качествами: с легендарным императором Шунем (舜), иньским правителем У-дином (殷武丁), Гоуцзянем (勾践) из царства Юэ и цзиньским Вэнь-гуном (晋文公) [14, т. 2, с. 203].

Стремление Кан Ювэя включить образ российского императора в традиционный исторический ряд и сопоставить Петра с идеальными правителями китайской древности очевидно. Он писал о том, что «в прошлом Гоуцзянь смог очень долго выжидать и настойчиво готовиться к тому, чтобы в конце концов сокрушить врага» [11, т. 2, с. 203]. В данном случае речь шла о Гоуцзяне – ване из царства Юэ (правил в 496–465 гг. до н. э.), вошедшем в историю Китая в качестве образцового государственного деятеля, упорно трудившегося для того, чтобы отомстить врагам и смыть позор со своей страны. Поскольку в записке, переданной императору вместе с меморандумом, Кан Ювэй писал о том, что Петр I вначале потерпел поражение от шведов (под Нарвой в 1700 г.), а затем долго и тщательно готовился к реваншу и накапливал силы, что в итоге завершилось победой России над Швецией, то становится вполне уместным его сравнение с юэским Гоуцзянем.

Еще один исторический персонаж, которого Кан Ювэй упоминает в одном контексте с Петром, – это цзиньский Вэнь-гун (636–628 г. до н. э.). Став гуном (князем), он сделал царство Цзинь очень могущественным и одержал множество военных побед, разгромив в 662 г. до н. э. войска царства Чу в битве при Чэн-пу, что не позволило царству Чу распространить свое влияние к северу от реки Хуанхэ. За это он получил от чжоуского вана титул ба (гегемон), то есть стал главой союзных князей. В меморандуме Кан Ювэй упоминает, что перед этим «цзиньский Вэнь-гун 19 лет странствовал, чтобы познать жизнь народа» [14, т. 2, с. 203]. И здесь снова напрашиваются прямые аналогии с тем, что Кан Ювэй писал о Петре, ведь он подробно описывал зарубежные поездки Петра I, в ходе которых царь набирался опыта, изучая достижения других народов. А накопив этот опыт, Петр сумел создать сильную армию и разбить шведов под Полтавой.

По утверждению Кан Ювэя, Петр