Размышления о гуманной педагогике - Шалва Александрович Амонашвили

так и не было синтезированного целого чтения, которому недоставало только навыка. И получается, что вся надежда в познавательной деятельности будет возлагаться не на чтение, а на навык чтения.

Такое смешивание навыка чтения с самим чтением рождает в педагогической практике и в семейном воспитании неадекватные, порой жесткие методы, приемы обучения чтению, что и вызывает осложнения в жизни ребенка. Представьте такое: ребенку не терпится поступить в школу, уже с четырех-пятилетнего возраста он играет в «школу», сам или с помощью взрослых учится нескольким буквам. Спроси у него, зачем он хочет пойти в школу, и он ответит: чтобы научиться читать и писать. Но, конечно, это пока еще не есть мотив, который тянет его в школу. Настоящий мотив, неосознанный, разумеется, заключен в его стремлении к развитию, к взрослению. Чтение и письмо есть форма деятельности взрослых. Научиться читать — значит стать взрослым, самому читать книги, газеты, журналы, как делают взрослые. Вместе с тем у ребенка складывается впечатление (что нас должно радовать), что в книгах записаны умные вещи, там захватывающие дух сказки, рассказы, стихи, смешинки.

И вот идет ребенок в школу с желанием побыстрее научиться читать и с ожиданием, что процесс этот доставит ему радость. Однако скоро выясняется, что читать очень сложное дело, процесс овладения навыком чтения сулит ему много неприятностей, а в первой учебной книге ничего интересного и захватывающего нет. Он еле-еле, с трудом вычитывает буквы и в конце концов узнает, что там написано. А написаны там такие фразы, как «Маша мыла раму». Как же может эта несуразная информация поощрять в чтении ребенка, избалованного теми интересными сказками и рассказами, которые ему читали дома? Как процесс чтения, удававшийся ему с таким безмотивным трудом, может сделать его усердным и отвлечь от более увлекательных дел, зрелищ, игр, общений? «Маша мыла раму». А почему она мыла раму, и кто она такая, и это все, что он узнает о Маше, о ее делах? Стоит ли мучиться над чтением, для того чтобы в конце концов докопаться до таких никому не нужных сведений? Таким образом, книга не может доставить ему радость познания, разве только рисунки в ней, да и те тоже вроде таких фраз. Ну а сам процесс усвоения навыка? Может быть, он задает стимул его развивающимся функциям? К сожалению, процесс тоже не располагает ребенка к себе. Это есть однообразное повторение одного и того же бессмысленного действия. «Дома прочтите этот текст десять раз, пока не выучитесь читать бегло!» — задаст учитель задание. А дома мама контролирует выполнение задания. Она сидит рядом, поправляет, помогает, но и возмущается, злится, теряет самообладание, видя, как ребенок не понимает такую «простую» вещь, как он не может понять, какое получается слово?

Что же может произойти в ребенке, который спешил в школу с самыми розовыми ожиданиями? В нем может возникнуть состояние, которое психологи называют фрустрацией. Это такое состояние, когда ожидания не находят оправдания, когда стимулированная потребность не находит удовлетворения. В результате фрустрации рождается разочарование, раздражение, тревога, отчаяние. А частые фрустрации ведут к развитию отрицательных черт в поведении ребенка — агрессивности, повышенной возбудимости, протесту, нежеланию. На уроках грамоты может воцариться скука, детей надо будет постоянно «подхлестывать», чтобы они были внимательны при чтении текста. А прием: «Майя, читай, а вы следите пальцем за строкой, кто-то неожиданно продолжит!»? Зачем нам такой прием принуждения детей к чтению? Потому что иначе ребенок может отвлечься от чтения бессмысленного и уже запомнившегося наизусть текста.

Вот примерно как может портиться жизнь и в школе, и дома. О каком втором уровне жизни здесь говорить? Неудобно говорить. Неудобно говорить и о каком-либо сотрудничестве.

У Вас, уважаемый Учитель, по всей вероятности, возникает недоумение: а как тут быть, если дети еще не владеют навыком чтения, если из тех букв, которым обучают в строго последовательном порядке учебники, невозможно создать содержательный и познавательный текст, рассказ, сказку, стишок? Попробуй из 5—10 букв написать что-нибудь такое, что всерьез увлечет детей!

Я понимаю, что ребенок не в состоянии усвоить все буквы алфавита сразу (и мы тоже не в состоянии учить всему алфавиту сразу) и, самое главное, не может овладеть также сразу способом озвучания букв в слове и незамедлительного осмысления озвученного. Как же быть тогда, как миновать фрустрацию, как оправдать ожидания ребенка?

Найти из такой ситуации однозначный и окончательный выход невозможно. Методика чтения, надо полагать, одно из первейших научно-практических направлений во всей истории педагогической жизни. Какие только не были перепробованы способы обучения чтению и письму и принципы составления букварей! А начиная с прошлого века так называемый звуковой аналитико-синтаксический метод находил все большее распространение при составлении букварей.

27. Фиалка. Это фиалка

Метод этот был блестяще разработан применительно к грузинскому языку Яковом Семеновичем Гогебашвили (1840–1912), классиком педагогики.

Здесь я хочу сделать краткий гогебашвилевский экскурс, тем более что его гуманное педагогическое учение и методические решения все время сопровождают мои размышления перед Вами, уважаемый Учитель.

Загадочно складывается порой судьба великих педагогов.

Случилось так, что молодой учитель, оклеветанный и истерзанный служителями насквозь прогнившей бюрократической власти Российской империи за то, что гуманно относился к своим ученикам, создал для них литературный кружок, давал им почитать естествоведческие и философские книги и сам придерживался прогрессивных взглядов, доведенный до отчаяния, бросился в Куру. И не будь счастливого случая, который спас ему жизнь, унес бы он с собой свое удивительно честное, преданное детям, доброе педагогическое учение, свои теперь уже живые на вечность учебные книги, свою «Дэда эна». И рассказывают еще, что после всего этого Якоб бросил в камин и сжег свои официальные дипломы и аттестаты, чтобы тем самым навсегда отрезать себе путь к поступлению когда-либо на государственную службу. Всю свою жизнь он отдал служению народу, борьбе за его право быть свободным, за право обучения детей в школе на родном языке, а не на чуждом для них русском языке, как это насильно насаждали колониальные власти империи. Яков Семенович Гогебашвили не обзавелся семьей. Но из-за того ли, что он был болен легкими и не хотел подвергать опасности других? Может быть, еще и потому, чтобы всецело отдаться служению обществу и детям?

Я не знаю, какой еще народ в мире воздвиг памятник первоначальной учебной книге для детей. Такой — великолепный! — памятник стоит в Тбилиси, в парке на правой набережной Куры: взлетел из взломанной скалы мальчик и устремился ввысь, к вечному зову колоколов познания.

Спроси у любого прохожего на