Суннитско-шиитские противоречия в контексте геополитики региона Ближнего Востока (1979–2016) - Александр Андреевич Кузнецов

США проводили достаточно взвешенную политику по отношению к арабо-израильскому конфликту. В Вашингтоне избегали однозначно вставать на сторону Израиля, чтобы не портить отношения с новыми арабскими националистами. Ускоренное сближение с Тель-Авивом началось в президентство Джона Кеннеди (1960–1963). В период правления Кеннеди США начали поставки нефти в Израиль после нефтяного эмбарго, введенного СССР как ответ на тройственную агрессию против Египта в 1956 г. Одновременно США начали поставки оружия в Израиль по официальным каналам.

В связи с этим основными партнерами Вашингтона на Ближнем Востоке помимо Израиля и союзника по НАТО Турции стали Иран и Саудовская Аравия. Одновременно США с 1951 г. осуществляли финансовую и военную поддержку Иордании, рассматривая ее как буферное государство между Израилем, Сирией, Ираком и Саудовской Аравией. При этом основной опорой США в регионе была иранская монархия. В 1953 г. ЦРУ США осуществило спец-операцию по свержению в Иране законного правительства Мохаммеда Мосса дыка. М. Моссадык не был ни коммунистом, ни левым политиком. Он был иранским националистом, осуществившим национализацию Англо-Иранской нефтяной компании (АИНК). Операция, сопровождавшаяся террором по отношению к сторонникам законного правительства, была проведена американцами совместно с британскими коллегами, но затем, воспользовавшись особыми отношениями с молодым шахом Мохаммедом Резой Пехлеви, США вытеснили англичан из Ирана[490]. В 1955 г. был создан военный блок СЕНТО, аналогичный НАТО на Ближнем Востоке, куда вошли Великобритания, Турция, Иран, Ирак, Пакистан. После победы антиимпериалистической революции в Ираке в 1958 г. и выхода этой страны из альянса, в СЕНТО вошли США.

Начиная с 1953 г. между США и Ираном возникли отношения стратегического партнерства. США помогали Ирану в создании современных вооруженных сил и спецслужб, а затем и в экономической модернизации, проводившейся режимом Пехлеви. В различных отраслях иранской экономики, силовых структурах и университетах работали 30 тысяч американских инструкторов и преподавателей. При этом американцы способствовали усилению региональной роли Ирана как «жандарма Персидского залива», отправившего свой военный контингент в Оман для подавления коммунистического восстания в 1970 г. В 1969 г., в президентство Ричарда Никсона, между США и Ираном было заключено секретное соглашение, согласно которому США выделили квоты для покупки иранской нефти. В условиях неуклонно повышавшихся цен на углеводороды это должно было привести к существенному увеличению доходов шахского режима. При этом значительная часть этих доходов должна была пойти на закупку самого современного американского оружия и военного снаряжения[491]. Приток американских финансов имел амбивалентное значение для иранской экономики. С одной стороны, иранский бюджет постоянно наполнялся, и это позволяло шахскому правительству финансировать не только покупку вооружений, но и импорт ширпотреба. С другой стороны, дешевый импорт убивал местное мелкотоварное производство и вызывал недовольство со стороны мелкой и средней иранской буржуазии (базари), составившей позже основу протестных выступлений. Одновременно вслед за изобилием товаров начались рост цен и инфляция. Страна садилась на «нефтяную иглу». В 1973 г. Иран, невзирая на стратегическое партнерство со Штатами, поддержал меры ОПЕК по увеличению вдвое цены на нефть. Когда к 1977 г. цены несколько снизились, США отменили иранскую квоту, и шахское правительство столкнулось с большим бюджетным дефицитом[492]. Экономические проблемы стали одной из причин исламской революции 1979 г.

Захват американских дипломатов в заложники и последующий разрыв дипломатических отношений между США и Ираном в ноябре 1979 г. маркировали начало американо-иранской холодной войны. В поисках нового стратегического партнера и субгегемона Ближнего Востока США обратились к Саудовской Аравии, хотя в 1970-е гг. королевство было очень плохо подготовлено к тому, чтобы быть сильным союзником США и играть самостоятельную роль на Ближнем Востоке. Если до 1979 г. американцы вели в регионе многовекторную политику и могли использовать в своих целях как персидский великодержавный национализм (Иран), так и ваххабитский исламский консерватизм (Саудовская Аравия), то после прихода к власти в Иране исламских революционеров в распоряжении США остался только последний.

Исламская революция в Иране серьезно изменила геополитическую ситуацию в регионе. До 1980 г. Ближний Восток так или иначе был поделен на сферы влияния между США и СССР. В американскую сферу влияния входили Израиль, Турция, Иран, КСА, другие монархии Персидского залива. К советскому блоку тяготели Сирия, Ирак, НДРЙ (Южный Йемен). Буферное положение занимали Ливан, Иордания, ЙАР (Северный Йемен), территории, населенные курдами[493]. В позиции Египта отмечались значительные колебания. В правление президента Гамаля Абдель Насера (1954–1970) Египет был стратегическим партнером Советского Союза. После «войны Судного Дня» 1973 г. новое правительство Анвара Садата взяло курс на примирение с Израилем, так как египетско-израильская конфронтация слишком дорого обходилась египетской экономике. Посредничество в переговорах между Каиром и Тель-Авивом осуществляла американская дипломатия в лице госсекретаря США Генри Киссинджера. После подписания в феврале 1979 г. Кэмп-Дэвидского мирного соглашения Египет становится привилегированным военно-политическим партнером США и получателем американской военной помощи на сумму 1,5 миллиарда долларов в год[494]. После революции в Иране в регионе начал формироваться самостоятельный полюс, не находившийся ни под американским, ни под советским влиянием.

Необходимо отметить, что к началу 1980-х гг. США на Ближнем Востоке имели значительные преимущества перед Советским Союзом. Американцы могли выступать в качестве посредника между арабами и израильтянами, поддерживая хорошие отношения с обеими сторонами конфликта. В то же время Москва не имела отношений с Тель-Авивом и находилась с ним в конфронтации. США воспользовались в 1970-е гг. этой ситуацией, обозначив «тупик», в который загнали себя арабы, находившиеся в альянсе с СССР. На это была направлена в 1973–1977 гг. интенсивная дипломатическая деятельность Генри Киссинджера, выступавшего посредником в мирном урегулировании между Израилем, с одной стороны, и Египтом, а также (безуспешно) Сирией – с другой[495]. Советское руководство не воспользовалось моментом исламской революции в Иране и не смогло наладить отношения с новым противником США. Этому способствовали как объективные (военное вторжение СССР в Афганистан, репрессии исламского правительства против иранских коммунистов), так и субъективные факторы. К последним относилась деятельность некоторых близких к власти востоковедов, усиленно создававших негативный имидж ИРИ у Политбюро ЦК КПСС.

В период холодной войны контроль над нефтяными потоками, антикоммунизм и защита Израиля составляли смысл американской политики на Ближнем Востоке[496]. В то же время в 1980-1990-е гг. региональная динамика существенно меняется, и перед Вашингтоном в регионе появляются новые вызовы. Во-первых, стремление некоторых ближневосточных государств прекратить американскую гегемонию и внести многополярность в региональную ситуацию. К таким государствам относился и относится по сию пору прежде всего Иран, проводивший антиамериканский и антилиберальный курс, а также Ирак, проявлявший самостоятельные геополитические амбиции, выразившиеся в захвате Кувейта в июле 1990 г. Начиная с 1993 г. американская внешняя политика в регионе ставила своей целью двойное сдерживание Ирана и Ирака,