Мировые религии и культы: главные святыни. От паломничества до религиозного туризма - Кэтрин Херлок

href="ch2-681.xhtml#id598">[681]. Лурд – великолепный пример связи между мирским и божественным в святых местах, ведь там они перетекают друг в друга, и их зачастую не разделить.

В стремлении избежать обвинений в алчности и попытках нажиться на святых образах религиозные власти дистанцировались от безудержной коммерциализации, запретив лоточникам и торговцам посещать сам санктуарий, однако вместе с тем обратились к СМИ, чтобы рассказать всем о Лурде. В 1873 году для продвижения Лурда и его исцелений начали выпускать информационный бюллетень Le Pelerin. Истории о происходящем в святыне регулярно попадали в национальную и зарубежную прессу либо из-за приезда журналистов в Лурд, либо из-за активной пропаганды церковных властей. «Отцы Грота» учредили свечную фабрику для удовлетворения собственных нужд, а воду из святого источника разливали (и до сих пор разливают) по бутылкам и отправляли по всему миру[682]. «Отцы Грота» утверждали, что так, во-первых, поддерживается давняя традиция получения прибыли для сохранения святыни и, во-вторых, о ее достоинствах узнают те, кто не может ее посетить. Однако критики жалуются, что ненасытная Католическая церковь делает все это лишь для того, чтобы обогатиться.

Критика коммерциализации Лурда и быстрого развития святилища весьма красноречиво звучала не только в прессе, но и в художественной литературе. В романе Эмиля Золя «Лурд» главный герой Пьер видел город во сне[683]: «Он видел Лурд, растленный деньгами, несущий пагубу, отвратительный, превратившийся в огромный базар, где все продается – обедни и души»[684]. Люди жаловались на количество уличных торговцев, навязывающих свои товары паломникам, и на преследовавших их нищих. Еще один писатель, Жорис-Карл Гюисманс, посетил Лурд в 1905 году и пожаловался на «изобилие вульгарности» и «кровоизлияние дурного вкуса», которые воплощал санктуарий и его здания[685]. Растущее количество гостиниц и туристических объектов в XX веке не улучшило ситуацию. Главный герой романа «Незабываемые дни» (Well-Remembered Days) ирландского писателя Артура Мэтьюза, где последний описывал свое посещение города в 1964 году, жалуется: «Лурд был опьяняющим местом, [но] я помню, как думал, что, вероятнее всего, таким бы был и Лас-Вегас, если убрать оттуда казино с ночными клубами и заменить их на католицизм»[686].

Другие не одобряли то, как паломники добирались до города. Железнодорожные перевозки были практичными и быстрыми, и компании предоставляли особые услуги для транспортировки тысяч паломников. На этих «поездах надежды» приезжали люди со всей Европы, и без них большинство тяжелобольных никогда бы не смогли добраться до Лурда. Однако некатолики критиковали эти поезда, считая их жульничеством. Прежде паломничества бывали изнурительными и даже местами опасными, и тот факт, что современные паломники путешествовали первым классом с комфортом, не добавлял им духовности. Католические власти придерживались иной точки зрения, называя путешествие на поезде частью религиозного опыта. В вагонах раздавали руководства и справочники для молитв, священники проводили службы, словом, прилагались все усилия, чтобы глубоко верующие люди ни в чем не нуждались. Возможно, паломники не проходили сотни километров пешком, чего требовали скептики, но религиозный опыт они в любом случае получали.

Религиозный, но современный. Лурд не всем приходился по вкусу и противоречил представлению большинства о том, каким паломничество вообще должно быть. По сути, средневековым или, по крайней мере, тем, что они воспринимали средневековым. Бельгийский паломник Жозеф Демарто в 1906 году пожаловался, что новые религиозные здания строились как современные пятиэтажные дома, что сувениры массово производились в Париже и что эта «грубость» противоречит любой попытке создать впечатление древнего и почитаемого места[687]. В прежде изолированном городе круглосуточно работает электричество, открыты комфортабельные современные отели, к услугам людей множество прекрасных мест, где можно поесть, но какое отношение все это имело к паломничеству? Британская писательница Марина Уорнер в своей блестящей книге «Единственная из всех женщин: миф и культ Девы Марии» (Alone of All Her Sex: the Myth & Cult of the Virgin Mary) писала о Лурде и задавалась вопросом: «Почему многочисленные посетители Лурда остаются недовольными и разочарованными?». Отвечая на этот вопрос, она указала на отсутствие «художественного величия», которое можно встретить, например, в Риме или Флоренции, на украшающую базилику мозаику «исключительной слабости и вульгарности», а также на построенную в 1950-х годах подземную базилику, вмещающую примерно 25 000 паломников, залитую бетоном. Она «напоминает подземную парковку»[688].

В основе всей этой критики лежит недопонимание силы веры, движущей паломниками, но Уорнер справедливо отметила, что святость для Католической церкви всегда проявлялась через красоту и стимуляцию органов чувств, будь то зрение, осязание, обоняние или слух. По ее мнению, именно из-за отсутствия этой стимуляции в Лурде место кажется пустым, хотя для тысяч людей, которые приезжают туда каждый год, это не представляется проблемой.

Лурд и политика

Несмотря на то что по большей части история Лурда – это история веры и паломничества в надежде на исцеление, город также является и политическим символом, священным местом национального масштаба, возникшим в ответ на войну и болезни во Франции. Лурд быстро стал местом, где можно было делать политические заявления под предлогом веры. Историк Мири Рубин утверждала: «В Лурде все было вызовом [светскому] государству». Но этим дело не ограничилось. В XIX веке Франция была центром поклонения Деве Марии: в ее честь строили базилики, ей посвящались новые религиозные ордены, и ее явления Бернадетте были официально признаны. В 1871 году в стране царила атмосфера антикатолицизма: в Байонне убили архиепископа, в Нанте напали на паломников, которые возвращались домой из Лурда[689]. Паломничество того года имело ярко выраженную политическую направленность: на нем поддержали реставрацию королевской династии Бурбонов после краха империи Наполеона III.

Год спустя в Лурде состоялся митинг, организованный священником Виктором Шокарном и одной из его прихожанок, Маргерит де Брик, возглавившей процессию паломников с хоругвями[690], которые возложили их в базилике в знак своей веры в силу Франции. Это было первое крупномасштабное национальное паломничество к святыне. Его назвали «митингом веры и надежды Франции в честь Богоматери Лурдской», а также оно было известно как «паломничество хоругвей». Английская газета The Daily News назвала это паломничество «очевидно политическим»[691].

В 1873 году в Лурд совершили национальное паломничество ассумпционисты. «Отцы Грота» предложили французам искупить там свои грехи, которые отчасти привели к поражению во Франко-прусской войне двумя годами ранее. Тогда же была предпринята попытка напомнить гостям Лурда о средневековом христианском прошлом Франции, и многие паломники 1873 года были с красными крестами из шерсти. Они уподоблялись средневековым крестоносцам и своим паломничеством совершали «поход» будто бы во имя спасения Франции[692].

В начале XX века Лурд столкнулся с трудностями: «Отцов Грота» и ассумпционистов сместили из-за скандала, а грот приватизировало государство. Вскоре местный епископ смог арендовать землю санктуария обратно, однако эта ситуация показала, что Лурд стал центром конфликта между светскими французскими республиканцами