Провославие в Пруссии. Век ХVIII - Георгий Олегович Бирюков

Пиллау и Мемеля. Консулу периодически пришлось заниматься разрешением конфликтных ситуаций между российскими подданными и местными жителями и властями. Так, однажды Исаков расследовал дело по жалобе на нескольких русских работников, которые в пьяном состоянии гнались по улице за одним служащим магистрата, угрожая ему ножом. Преследуемому чиновнику удалось укрыться в некой «караульне». Сержант же, посланный для задержания хулиганов, был ими побит. Расследовавший дело Исаков назначил «озорникам» по десять ударов палками в присутствии потерпевших. Этим, как сообщил Исаков в Санкт-Петербург, «обиженным сделал удовольствие, но и самих купцов до убытка не допустил»[223].

Исаков отправил в Санкт-Петербург большое количество донесений, касающихся военных приготовлений в Пруссии, размещению в ней новых полков, укреплению крепостей в Пиллау и Мемеле, строительству в Пиллау плавучих батарей. В годы охлаждения отношений между Пруссией и Россией это была исключительно ценная информация разведывательного характера.

Во время восстания 1784 года в Речи Посполитой под руководством Тадеуша Костюшко консулу Исакову пришлось оказывать помощь российским подданным, оказавшимся в трудной ситуации. Так, 112 крестьян из Пинского округа минской губернии сплавляли плотами по рекам лес в Гданьск. После продажи плотов они возвращались домой и под Остроленкой подверглись нападению польских повстанцев. Крестьяне были вынуждены бежать на территорию Пруссии. После прибытия их под прусским конвоем в Кёнигсберг Исаков занимался их устройством, а затем организовал возвращение на родину через Мемель и Ригу. В течение 1784 года Исакову пришлось ещё не раз оказывать помощь российским подданным, пробиравшимся в Россию через Кёнигсберг из охваченной восстанием Польши, а также российским солдатам, бежавшим из польского плена. Через какое-то время русскому консулу пришлось заниматься вопросом переселения из Пруссии в Россию решившейся на это общины меннонитов.

Посетивший в 1789 году Кёнигсберг Николай Карамзин вспоминал в «Письмах русского путешественника» не только «всё сокрушающего Канта», но и российского консула Исакова:

«Он рассказывал мне много кое-чего, что я с удовольствием слушал; и хотя уже давно живет в немецком городе и весьма хорошо говорит по-немецки, однако же нимало не обгерманился и сохранил в целости русский характер».

Осенью 1799 года Исаков обратился в Коллегию иностранных дел с прошением об отставке за старостью лет и слабости здоровья. 16 ноября император Павел I подписал соответствующий Указ об отставке с награждением чином статского советника и пенсией в размере прежнего консульского жалования. Уехать из Кёнигсберга Исаков не успел. До августа 1800 года он продолжал исполнять обязанности консула, ожидая прибытия нового на смену. Умер Исаков в Кёнигсберге и был похоронен на католическом кладбище. Место его погребения ныне неизвестно.

Следует особо отметить то обстоятельство, что православной церкви при российском консульстве в Кёнигсберге создано не было. В то же время при многих дипломатических представительствах России в различных европейских странах церкви были созданы. Конечно, обычно эти представительства имели ранг посольства или дипломатической миссии. Статус консульства был более низок и не позволял поднимать вопрос о создании при нём церкви. Отметим, что у первого русского консула в Кёнигсберге Ивана Исакова в течение всего периода его деятельности вообще не было сотрудников. Всю консульскую работу он выполнял самостоятельно. Таким образом, появление русского консульства в Кёнигсберге никак не способствовало появлению здесь православной церкви.

Зато спустя три десятилетия после окончания Семилетней войны проблемы Православной церкви пришлось решать прусским властям. По третьему разделу Речи Посполитой в 1795 году Пруссия захватила земли со значительной долей славянского православного населения. Была создана провинция под названием Новая Восточная Пруссия, на территории которой, в свою очередь, были созданы два департамента военно-доменной камеры: Плоцк и Белосток. В Белостокском департаменте под прусской властью оказались даже православные монастыри: в Заблудове (Успения Пресвятой Богородицы), Вельске (Свято-Никольский) и Дрогичине (Свято-Троицкий). Впрочем, православных на захваченных Пруссией территориях было весьма немного – от двух до трёх тысяч. Указанные монастыри выполняли одновременно и функции приходских церквей, поэтому миряне, бывшие их прихожанами, оставались в Православии. К тому времени все остальные православные приходы на данной территории были насильственно переведены в унию, и их прихожане стали числиться греко-католиками. Фактически православие сохранили только указанные выше три монастыря. В них монахи оказались более стойкими в вере. Эти три монастыря входили в группу Подляшских заграничных монастырей Киевской митрополии и непосредственно подчинялись православному минскому епископу.

Греко-католиков (униатов) было больше. Всего на территории Новой Восточной Пруссии оказались 68 греко-католических приходов и 4 монастыря. Число греко-католиков в королевстве Пруссия достигло 62 тысячи человек с учётом детей. По другим подсчётам прихожан обоего пола (свыше девятилетнего возраста) считалось 46 968 душ. А ещё на этой территории жило некоторое количество русских старообрядцев. Таким образом, после 1795 ГОДУ У прусских властей появилась новая головная боль: нужно было разобраться в различиях между православными, греко-католиками и старообрядцами и что-то с ними сделать. Прусские власти начали решать проблему с наиболее многочисленной конфессии, то есть с греко-католиков. После третьего раздела Польши в пределах Пруссии не оказалось ни одной униатской епархии. Прусское правительство, находя неудобным допустить для своих новых подданных сношения с заграничными епископами, решило открыть самостоятельную кафедру в местечке Супрасль. На первых порах во главе униатского духовенства области стоял Феодосий Вислоцкий, архимандрит Супрасльского монастыря, с титулом оффициала и администратора епархии. Затем в 1797 году король Прусский издал указ на имя Онуфрия Шенбека, римско-католического епископа Плоцкого, об учреждении новой Супрасльской епархии. Супрасльская консистория была открыта в том же 1797 году; булла же папы Пия VI об учреждении епархии и капитула была издана лишь в следующем году, 6 марта. Буллою этою местечку Супрасль предоставлялись все права епископского города; церковь Супрасльскаго монастыря была сделана кафедральным собором; епископское достоинство и кафедра оставлялись за каждым вновь назначаемым епископом, который созывал для своего Синода аббатов, прелатов и других членов; учреждались Супрасльские капитул, печать, двор, епископский трон и прочие епископские отличия, а также все права власти и суда. По словам той же буллы, в Супрасльской епархии значились 27 городов и 474 поместий, в которых состояло 35 000 прихожан униатов. Супрасльскому епископу определялось жалованье в 4000 талеров из сумм прусского казначейства; капитул и каноники должны были получать жалование по усмотрению короля.

5 апреля 1799 года была издана папская булла об утверждении Феодосия Вислоцкого епископом Супрасльским, само же посвящение его в епископы состоялось лишь 15 апреля 1800 года. Но прошел всего лишь один год, и 28 апреля 1801 года епископ Феодосий скончался. После него епископом Супрасльским был избран 15 июля 1801 года священник Николай Духновский, кафедральный канцлер Брестской епархии (занимавший приход в местечке Семятичи). Папа утвердил это избрание 16 мая того же 1801 года, а