Провославие в Пруссии. Век ХVIII - Георгий Олегович Бирюков

купанием проводились и в других городах, где стояли русские войска. Так, в архиве польского города Эльблонга (в то время он назывался Эльбинг и принадлежал Речи Посполитой, но в нём в течение всей войны находился русский гарнизон) сохранилось описание празднования русскими Богоявления в 1759 году.

Василий Иванович Суворов, российский губернатор провинции Пруссия в 1761 году

Тогда в городе и окрестностях на зимних квартирах находились 2-й Московский, Выборгский, Вятский и Низовский пехотные полки. Рядом с городом располагались также Венгерский и Сербский гусарские полки. Празднование Богоявления было организовано масштабно. Через центр Эльбинга по Рыбацкой улице (Fischergasse) до Рыбацких ворот (Fischer Thor) прошёл крестный ход. На льду реки у набережной близ Рыбацких ворот был приготовлен помост из досок, покрытый зелёной тканью. Иордань была устроена в центре помоста. В начале крестного хода шли четыре солдата с зажженными свечами. За ними – солдат с церковной хоругвью. Далее последовательно шли трое певчих, два священника с кадилом и кропилом, солдат с ведром воды, двое солдат с иконами, священник с крестом, которого поддерживали под руки ещё два солдата. За ними следовали все остальные офицеры и солдаты гарнизона. По словам очевидца, во время крестного хода было освящено 14 знамён, сделано 8 орудийных залпов. Весь последующий день солдаты купались в проруби[139].

Но вернёмся к делу архимандрита Ефрема. Наконец синодальным определением от 10 января 1761 года было приказано послать к губернатору Королевства Прусского генерал-поручику Суворову указ о приискании более приличного помещения для церкви, вернуть священника, диакона и церковника из Кёнигсберга в Мемель, а

«за неимением ныне в Кёнигсберге особого иеродиакона, или диакона в случае нужды употреблять временно по близости Пилавского диакона; дозволить венчание в Мемельской церкви и направить архимандрита Спасо-Ярославского монастыря Ростовской епархии Тихона для расследования обвинений против архимандрита Ефрема»[140].

Мы видим, что проблемы, обозначенные в «доношении» мемельского протопопа Михаила Иванова, Синод стал решать, не дожидаясь результатов расследования. Тем временем ещё не знающий о сгущающимися над ним тучами архимандрит Ефрем 17 января докладывал в Синод:

«Святейшему Правительствующему Синоду от обретающегося в Кёнигсберге архимандрита Ефрема. Рапорт. Как скоро уведомился я, что Пиллавская церковь Сошествия Святаго Духа в нарочито избранном и учрежденном месте ко освящению изготовлена, то в тогдашнее ж время туда и я отправился, где и усмотря, что оная подлинно всем надлежащим со всем изготовлена, то тогдашняго ж времени минувшего декабря 13 дня оной церкви со всею подобающею церемониею, как обыкновенно, по церковному чиноположению мною и освящение учинено. При чем находился и тамошний комендант господин полковник Фон-Гиршенд и протчие батальонные господа штап и обер офицеры с служителями, а его высокопревосходительству господину генералу порутчику Ея Императорского величества действительному камергеру Пруссии губернатору и кавалеру Николаю Андреевичу Корфу быть тамо по самонужнейшим в Губернии исправлениям дел время не допустило. О чем Святейшему Правительствующему Синоду всепокорнейшее и рапортую. Вашего святейшества всепокорнейший послушник архимандрит Ефрем. Генваря 17 дня 1761 года. Кёнигсберг»[141].

Таким образом, 13 декабря 1760 года в городе Пиллау (ныне – Балтийск) был освящен православный храм Святого Духа. Курт Форстройтер отмечал:

«В Пиллау, на сумму 1760 талеров, был перестроен большой дом перед входом в крепость. План для строительства „начертил" самолично архимандрит. К сожалению, план был утерян»[142].

Кирха крепости Пиллау. Фотография 1926 года

План крепости Пиллау составленный в 1758 году русскими инженерами, с указанием места крепостной кирхи

Наконец, в конце января 1761 года архимандрит Ефрем доносил Синоду о получении им 24 января синодального указа,

«по которому и надлежайшее исполнение учинено будет. Но токмо о сем имею за сумнением Святейшему Правительствующему Синоду представить – ибо по оному указу между протчим повелено за неимением ныне в Кёнигсберге особого иеродиакона или диакона в случае нужды употреблять временно по близости Пилавского диакона, а как Пиллау от Кёнигсберга состоит в пятидесяти верстах, то в потребных случаях следственно ему ездить в Кёнигсберг. А оной почти и завсегда нужно в таком случае на переезды ево я такого кошта не имею. А ежели ему своим коштом суда и в Пилау на проезд платеж чинить, может он приступить в разорение, того для не повелит ли Святейший правительствующий Синод до присылки из Санкт-Питербурга или откуда определенно будет объявленного Пилавского диакона взять суда в Кёнигсберг и службу Божию производить здесь в соборной церкве»[143].

Очевидно, речь здесь идёт об указе, направленном в Кёнигсберг 10 января.

Наконец, в Кёнигсберг прибыл архимандрит Тихон, наделенный Синодом особыми полномочиями. За архимандритом Ефремом явились нарочитые солдаты во главе с подьячим. Под усиленным конвоем он был доставлен в Москву и помещен в Симоновом монастыре, с выдачей порции против трех братьев и с воспрещением священнослужения до окончательного рассмотрения о нем дела. Вдова Просковья Михайлова была под конвоем в цепях отправлена в Россию и помещена в заточение в девичьем монастыре Тверской епархии, где находилась до 8 марта 1762 года[144].

Забегая вперед, можно сказать, что дело длилось более года и закончилось ничем. 3-го февраля 1762 года Синод донёс императору Петру III (императрица Елизавета Петровна к тому времени скончалась), что

«дело об архимандрите Ефреме, находящимся ныне в Москве и уличенном в бытность его в Кёнигсберге в соблазнительных и зазорных поступках с проживавшей у него, вопреки правил Первого вселенского собора, в услужении вдовой Прасковьей Михайловой оставляется по постановлению Синода на совести его, архимандрита, так как явных улик в сожительстве и последствий его из произведенного следствия не является. Архимандрит Ефрем назначается архимандритом же Спасо-Евфимиевского Суздальской епархии монастыря, архимандрит же оного Феодосий назначен Синодом на место архимандрита Ефрема в Кёнигсберг, а производившего дознание о нем, архимандрита Тихона Синод постановил возвратить обратно в Россию на его прежнее место, в Спасо-Ярославский монастырь»[145].

Можно только удивляться судьбе человеческой. Был призван из Москвы в новую столицу, назначен в заграничную миссию и возведен в архимандриты. Семь месяцев прожил в столице без какого-либо дела, но не по своей вине. Приплыл в Пруссию и семь месяцев напряженно работал. Освятил три вновь созданные церкви в прусских городах. Затем под конвоем был возвращен в Россию и около года находился под следствием и фактически под арестом. Был освобождён от обвинений и сразу же назначен настоятелем монастыря, а вскоре после этого стал ещё и начальником монастырской тюрьмы. Не жизнь, а сюжет приключенческого романа!

Для себя также отметим, что по логике Синода архимандрит Тихон был направлен в Кёнигсберг исключительно для проведения следствия, то есть временно. Фактически же ему пришлось возглавить здесь сложившуюся из трех храмов структуру