Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

Это, если точно переводить с грече­ского, посланники. Это духи, созданные Богом тоже лично свободными, как и человек, но бестелесными. В творении мира Бог проявил Себя, явил Себя как Творец. Проявление Бога как Творца, то есть полнота Его энергий, которы­ми творится космос, это и есть мир духов. Но часть бо­жественных сил, божественных энергий отказалась по­виноваться своему Источнику, она отсекла себя от Него. В той степени, в какой остается в этих отпадших от Бога духах вызвавший их к бытию творческий Божественный импульс, они существуют. Но притока силы, единствен­ным источником которой является Бог, в них нет. По су­ти — падшие духи бессильны.

В книге Бытия та первоначально божественная энер­гия, которая противопоставила себя Богу, именуется зме­ем. Змей, безусловно, создан Богом, он, безусловно, — то­же творение. Он не какое-то предвечное космическое зло, но зло первоначальное. Отпадение духов произошло в на­чале творения, возможно, в тот самый миг, когда время и пространство, небо и земля только приходили из не­бытия в сущность. Здесь можно много сказать о специ­фике падения духов, но это слишком далеко уведет нас от главной темы. Подчеркнем одно, для человека Библии важнейшее: отпадение духа — это результат его нежела­ния быть проводником божественных энергий, своя воля этого существа из проводника Божественной воли дела­ет его изолятором. Змей — не проводник божественной силы в сотворенный Богом мир, но средостение между миром и Богом, он, если мы вспомним ведический об­раз, — вритра (vrtra), затор, преграда.

«И сказал змей жене», то есть Еве. Женщина — это на санскрите шакти, энергия, сила. И змей, совершен­но естественно, обращается не к тому, кто является индуктором, излучателем силы, а к тому, кто является принимающей семя, посредующей между миром и своим первоначалом, между мужем и миром. Жена, по тексту Библии, происходит от мужчины, и она проводит силу му­жа в мир хотя бы тем, что рождает ему детей. И поэтому естественно обращение именно к ней. Муж закрыт, как и Бог закрыт. Чтобы обратиться к Богу, надо обратиться к Его шакти. Вы помните главный принцип индийского шактизма: от объекта приложения энергии через энер­гию к источнику энергии. Примерно то же самое делает змей, падший дух — он обращается к жене.

Обращение падшего духа к жене исходит «от нижних» и потому идет не по правилам иерархии сверху вниз: Бог — муж — жена, а снизу вверх: змей — жена — муж. В память о недопустимости и печальном результате та­кого обращения до сего дня в иудаизме, христианстве и исламе соблюдается традиция: замужним женщинам следует покрывать свою голову для ангелов. Это знак то­го, что они под властью мужа, и обращаться свыше надо не непосредственно к ним, а к мужу. «Хочу также, что­бы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене гла­ва — муж, а Христу глава — Бог. Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжа- ет свою голову. И всякая жена, молящаяся или пророче­ствующая с открытою головою, постыжает свою голо­ву, — указывает апостол Павел христианам Коринфа и тут же объясняет: — Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов» [1 Кор. 11: 3-5, 10]. Память о том, что космическая катастрофа, привед­шая к уходу Бога с земли, произошла из-за женщины, со­храняется у многих неписьменных народов. В ортодок­сальном индуизме подчеркивается, что женщина всегда должна быть под властью мужчины: до замужества под властью отца, в замужестве — мужа, во вдовстве — стар­шего сына или другого ближайшего родственника-муж­чины [Законы Ману. IX, 2]. Покрытая голова женщины — как раз знак власти над ней в память того, незаконного обращения змея к Еве «от нижних».

Змей спрашивает Еву: «Подлинно ли сказал Бог, не ешьте ни от какого дерева в раю?» [Быт. 3:1]. Что ка­сается «никакого дерева в раю», то здесь нам тоже на­до сказать несколько слов. Мы опять встречаемся с веч­ными символами: во-первых, с символом космического древа, соединяющего небо и землю, и, во-вторых, с об­разом плода. Не забудем, что то дерево, от которого Бог запрещает вкушать Адаму, это дерево познания добра и зла. Познание добра и зла — это соединение с добром и со злом. Слово «познание» имеет смысл соединения. Познать женщину — значит соединиться с ней. А плод — это результат дела. Помните евангельское «по плодам их узнаете их» [Мф. 7:16]? Вкусить плод — значит соединить­ся с результатами чего-либо. Поэтому вкушение плодов дерева познания добра и зла есть не что иное, как соеди­нение, то есть обретение единства и с добром, и со злом. Но, как мы только что выяснили, важнейший принцип первых же строк книги Бытия состоит в том, что Бог есть Абсолютное Благо для сотворенного им мира. Каков Бог Сам по Себе — этого никто не знает. Но то, что для сотво­ренного мира Он абсолютно благ, — это точно. Это под­черкивается постоянно в тексте: Бог сотворил мир, и мир прекрасен. А если совершенно изделие, то тем более со­вершенен мастер, его создавший.

Если Бог творит мир «из ничего» Своей волей, Своим словом, Своим повелением, то, соответственно, мир ста­новится совершенным, великолепным, поскольку со­вершенный мастер может творить только совершенное произведение. И в связи с этим познание зла, которое предлагает змей и которое запрещает Бог, есть не про­сто познание альтернативного состояния. Моя доброта и мое зло, пусть и обусловленные какими-то причина­ми, — это мои качества, но качества зла у мира не было, поскольку его не было у Бога, благой Бог и зло — несо­вместны. Мир был абсолютно благ, и это ясно подчер­кивается в первой главе книги Бытия.

В силу того, что Адам был образом Божиим, он был соединен с благом, он был благ и по факту своего творе­ния Богом, и потому, что он был Его образом и подобием. Следовательно, познание блага Адаму было не нужно. Он и так был благим, и так знал благо, как мы знаем воздух. Благо было его естественным бытием. А что такое позна­ние зла? Ведь дерево, с которого запрещено вкушать пло­ды человеку, именуется деревом познания добра и зла.

Познание зла, о котором говорится в третьей главе «Бытия», — это не познание какого-то качества, а позна­ние абсолютного ничто. Причем нас не должны путать те богословы и философы, которые говорят, что «ничто» то­же есть «нечто». Нет, греческое ovk Mv — это не ничто, как нечто, а ничто, как абсолютное ничто, как то, чего про­сто-напросто нет. Зло — иное не в