Диалог с Богом. История противостояния и взаимодействия человечества с Творцом - Джордан Питерсон

И было слово Господне к Ионе вторично:

встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в ней, что́ Я повелел тебе.

И встал Иона и пошел в Ниневию, по слову Господню; Ниневия же была город великий у Бога, на три дня ходьбы.

И начал Иона ходить по городу, сколько можно пройти в один день, и проповедовал, говоря: еще сорок дней и Ниневия будет разрушена!

И поверили Ниневитяне Богу, и объявили пост, и оделись во вретища, от большого из них до малого.

Это слово дошло до царя Ниневии, и он встал с престола своего, и снял с себя царское облачение свое, и оделся во вретище, и сел на пепле,

и повелел провозгласить и сказать в Ниневии от имени царя и вельмож его: «чтобы ни люди, ни скот, ни волы, ни овцы ничего не ели, не ходили на пастбище и воды не пили,

и чтобы покрыты были вретищем люди и скот и крепко вопияли к Богу, и чтобы каждый обратился от злого пути своего и от насилия рук своих.

Кто знает, может быть, еще Бог умилосердится и отвратит от нас пылающий гнев Свой, и мы не погибнем».

И увидел Бог дела их, что они обратились от злого пути своего, и пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел.

Ион 3:1–10

Слово Единого испокон веков искупает многих. Истина, проявившая себя в душе человека, должна найти свое выражение в мире, чтобы перед нами явился рай – или, по крайней мере, чтобы мы не пустили к себе ад и его властелина. Бог вечно готов проявить Свою милость к кающимся, несмотря на их прошлые грехи, – и даже несмотря на их вражду с евреями, богоизбранным народом. Бог прощает и вкладывает свой меч в ножны – но человек поступает иначе. Поэтому Иона возмущен спасением врагов от божественного гнева, который, по его мнению, должен был справедливо обрушиться на них. Он говорит Богу, что бежал из Фарсиса, когда был призван пророчествовать, не в последнюю очередь из-за подозрений в том, что истина, которую он провозвестит, предоставит врагам, которым он желал погибели, возможность раскаяться и выжить. Так мы узнаем, что люди, хранящие молчание, могут делать это еще и потому, что откровение может освободить их врагов от страданий, – а это неприемлемо для тех, кто еще не научился любить своих врагов или не отказался от желания мстить.

Иона: сожаление о добродетели

Итак, Иона совершил прекрасный поступок. Однако ему нелегко простить себя за ужасное преступление – ведь он позволил своим врагам искупить их грехи, и его дела и слова показывают, что ему совсем не по душе такое требование Бога. Успех настолько печалит Иону, что он призывает Бога положить конец его жизни: «И ныне, Господи, возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть, нежели жить» (Иона 4:3). Остережемся думать, что мы лучше несчастного пророка. Кто из нас добровольно откажется от восторга, внушенного мыслью о моральном превосходстве над врагами? Может быть, даже стоит приложить усилия и вызвать их ненависть, чтобы продлить такое наслаждение. Очень трудно приносить жертвы, необходимые для того, чтобы быть хорошим человеком – сжигать всю дрянь, весь сухостой, – и при этом очень легко относиться к другим, особенно к чужакам, с презрением, которое, помимо прочего, явно предполагает, что объект наших насмешек и отвращения ниже нас или даже недостоин называться человеком. Что легче: принижать других или искренне стремиться вверх? Ответ очевиден, по крайней мере в краткосрочной перспективе.

Весьма вероятно, что Иона чувствует себя предателем, поскольку жители Ниневии были истинными врагами израильтян, поклонявшихся Яхве. Кроме того, текст не просто намекает на то, что человек, которого Бог призывает спасти потерянный город – явный мизантроп. Адам отказывается от прогулок с Богом по саду после падения, поскольку осознает свою наготу и проникается мыслью о том, что он ни к чему не пригоден, слаб и уязвим. Может ли существо, пораженное такими страданиями, сохранить хоть толику уважения к себе? Презрение к себе он распространяет и на Еву, проклиная Бога за ее сотворение. Мужчина, не нужный сам себе и еще меньше нуждающийся в женщинах, определенно не будет испытывать теплых чувств к роду человеческому – и гордость, которая заставила Адама вкусить от плода, предложенного Евой, искушает его стать в положение судьи и решить, что человек по природе своей неполноценен. То же самое движет Каином, когда он призывает Бога к ответу за несовершенство нравственного порядка – предполагаемую причину своих страданий; и именно эту мысль отвергает Иов, решив сохранить веру в творение и Создателя, несмотря на явно несправедливые страдания, выпавшие на его долю.

Иона, охваченный презрением к людям – тем более грешным – не верит, что ниневитяне достойны спасения, и чрезвычайно странное и таинственное событие, свидетелями которого мы становимся ближе к концу его истории, совершенно ясно показывает, что это отношение связано с пагубным презрением и неправильным моральным состоянием. Бог увещевает пророка: «И сказал Господь: неужели это огорчило тебя так сильно?» (Иона 4:4), но Иона не понимает намека и не оставляет своего негодования и желания отомстить. Господь рад тому, что жители обреченного города отвернулись от своих злых путей, в отличие от упрямых и в конечном итоге погубивших себя обитателей Содома, Гоморры и Египта. Он, кажется, усердно стремится отделить зерна от плевел, чтобы собрать все, что имеет истинную ценность (насколько бы малой она ни была).

Однако Иона – менее терпеливый и всепрощающий, чем Бог, призвавший его, – в гневе покидает город и находит приют в маленькой куще на окраине, надеясь, что какая-нибудь катастрофа все же поразит ниневитян, которых он по-прежнему ненавидит, и ожидая, когда же наступит этот славный день. Бог, желая укрыть пророка от зноя, создает растение – возможно, речь идет о клещевине, распространенной в песчаных районах Палестины и способной вырасти до «значительной высоты» всего за несколько дней, хотя достаточно сказать, что листья его были достаточно пышными, чтобы те, кто укрылся под его ветвями, могли немного отдохнуть. Иона «весьма обрадовался» тени (Иона