Психология достоинства: Искусство быть человеком - Александр Григорьевич Асмолов

Эта тема стала сквозной для того цикла книг, который мы с Андреем Русаковым назвали «Школа для каждого – школа для всех»[49]. Эта библиотека, своего рода книжная полка новой классики отечественной педагогики, представляет попытку показать, как выстраиваются мосты между психологическими концепциями, педагогическими идеями и культурными практиками поддержки свободной личности в мире образования.

Среди книг этого цикла, обращенных к думающим педагогам и думающим родителям, особое место занимают педагогические разработки, связанные с исследованиями Олега Семеновича Газмана – педагога, мечтателя и мастера понимания мира детей и мира взрослых.

У него хватило наглости и мудрости не побояться перейти все привычные границы традиционных подходов к воспитанию личности.

Новые практики он обозначил весьма необычным на фоне бытовавших тогда в педагогической среде терминов конструктом: «Практики педагогической поддержки». Что это означало? А это значило, что перед нами практики содействия личности, а не воздействия на нее.

Иными словами, Газман открыл в педагогике пространство содействия, резко отличающееся от пространства манипулятивных технологий.

В пространстве содействия развитию личности бессмысленно говорить о том, что педагог является субъектом воспитания, а ребенок – объектом воспитания. В этих практиках жизненные выборы рождаются в единстве социально-психологического взаимодействия равноправных партнеров.

Недавно у нас получилось издать двухтомник «Педагогика поддержки: третье пространство образования»[50]. Он рассказывает о том, как работает учитель, осваивающий тактики педагогики поддержки, и о том, как разные образовательные организации делают педагогику поддержки своей повседневной практикой.

В центре внимания педагогики поддержки – становление ребенка как индивидуальности. Речь идет об особой деятельности взрослых, нацеленной на то, чтобы ребенок учился быть хозяином своей жизни. О. С. Газман характеризовал ее словами «научение свободоспособности». Это слово – свободоспособность – звучит и сегодня, спустя 30 лет после ухода О. С. Газмана, по-прежнему непривычно. Смысл его вполне прозрачен, но что оно несет с собой для школы?

И авторы книги вслед за О. С. Газманом убеждены, что речь идет об особой сфере профессиональной деятельности, которая принципиально отличается и от обучения, и от воспитания.

То есть целостный педагогический процесс не стоит описывать дихотомией «обучение/воспитание», он складывается не в двух, а в трех измерениях: обучение – воспитание – педагогика поддержки.

Эти три линии переплетаются между собой, они необходимо дополняют друг друга в профессии учителя, но у них разные цели, разные методы, разные возможности и разные закономерности.

В работе многих талантливых педагогов всегда незримо присутствовали все эти три составляющих. Но так ведь и движется история открытий в образовании. То, что совершалось выдающимися учителями в меру их личной интуиции, энергии, самоотверженности, вдохновения, получает более прочную и общедоступную основу благодаря ясным средствам анализа ситуаций, новых профессиональных инструментов, новых методов и тактик взаимодействия с детьми, смены образовательных регламентов, перемен в общественных ожиданиях.

Такова тема этой книги: она о том, что происходило в образовании всегда, – и о том, как это вечное начало педагогики может приобретать бо́льшую ясность, доступность, результативность, признание.

● 

Рискну сделать шаг в еще одну сторону, кажущуюся частной, но, на мой взгляд, ярко раскрывающую вариативность тех культурных механизмов, которые из века в век поддерживают становление достоинства в личности и личностное начало в обществе. Речь пойдет о театре: и в педагогическом, и в экзистенциальном его измерениях.

ГЛАВА 29

Тема сильнее страха. Театр и жизнь, театр и школа[51]

Дары театра: о режиссуре совместной деятельности в школе

Начну с цитаты, которая характеризует суть применения в школьной действительности театральной теории действий (а вернее, подхода, уже привычно называемого «социо-игровым»):

«Актеров учат играть роли, и для этого существуют разные системы подготовки. Учителю же в основном следует научиться читать и понимать и свое, и ученическое поведение и уметь использовать свою поведенческую "грамотность" для создания условий, раскрывающих, раскрепощающих, окрыляющих учеников на уроке.

Школе не нужна театральная выразительность, которой прельщаются педвузы, приглашая для работы со студентами профессиональных актеров или преподавателей из театральных вузов. Режиссеры на театральной сцене стремятся показать борьбу идей, мнений. И чем эта борьба острее, тем интереснее и зрителям. В школе же "борьба" идей, мнений, интересов протекает совсем иначе. Чем тише и осторожнее – тем полезнее, педагогически эффективнее.

В театре хороший актер выражает себя в образе. А хороший учитель занят другим. Он улавливает образы, которыми пытается себя выразить сам ребенок. Учитель – зеркало, а не позер перед ним».

Это слова из ставшей уже классической книги В. М. Букатова и А. П. Ершовой «Режиссура урока, общения и поведения учителя»[52].

Такие слова внушают мне веру, что учитель, овладевший тайнами театральной педагогики, может решить парадоксальную задачу – стать соразмерным безразмерному миру детства.

Социальная генетика театральной педагогики

День за днем проходят проверку на социальную компетентность учителя, классные руководители и директора школ. В своей профессиональной и личной жизни они убеждаются в мудрости Уильяма Шекспира, подарившего человечеству образы мира как театра:

Весь мир – театр.

В нем женщины, мужчины – все актеры,

У них свои есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль.

Мир школы – во многом театр. И каждый участник этого театра в нем «не одну играет роль».

Мы всегда в социальных ролях, всегда в шекспировской строке, но слишком часто верим в то, что мы в мире-театре именно актеры. Мне же видится более важным другой акцент: если мир – театр, то театрализация жизни – уникальная возможность высвобождения смыслов.

Из понимания природы социальных совместных действий с неизбежностью вытекает выстраданный и не раз проверенный в отечественной психологии вывод: ключ к формированию социальной компетентности личности лежит в проектировании и организации совместных действий. Во всяком случае, это относится к любому лидеру, на долю которого выпала миссия воздействия на восприятие, мысли, установки и поступки других людей.

Мы ищем подходящие формы общения, которые выходили бы за шаблонные схемы коммуникации, позволяли говорить о великом, и при этом говорить непринужденно и легко.

В свое время на этом сконцентрировалась гуманистическая психология (и для того придумывались в ней «группы встреч», разнообразные тренинги), восполняя в «теле культуры» недостаток возможностей воспроизводить логику, которую гениальный Карл Роджерс (у которого мне довелось учиться) называл «сбрасывающей маски».

Нам нужно уметь исполнять роли, но еще важнее – уметь быть самими собой.

Перед рейтингом страхов

В 2017 году было проведено международное исследование различных фобий. Социологический опрос принес неожиданный результат. Ранее в