Лики женщин - Эмма Буяльская

хотели: быть и чувствовать себя здоровыми, молодыми и красивыми; принимать и любить себя, быть уверенными в себе, спокойными, цельными (это слово им подсказала Ольга); обе хотели иметь счастливую семью и детей; на-равных общаться со всеми; одна хотела стать технологом швейного производства (они с мамой обшивали всю деревню), а другая — экономистом (эта просто «видела» потоки перемещающихся денег) — оба факультета были в текстильном институте, куда они могли поступить без конкурса согласно комсомольским путёвкам. Жизненными принципами они выбрали честность, полную ответственность за себя и свои поступки, за свой выбор во всём, принятие всех людей такими, какие они есть; и, конечно, Любовь, без которой никто из этой компании не представлял себе жизни. Если они всё это претворят в жизнь, жизнь будет любить их, а они будут счастливы в этой жизни.

— Просите — и вы всё получите. Об этом написано ещё в Евангелии от Луки, — такими словами завершила эту работу Ольга.

Девочки всё получили. Через три месяца, когда они уже работали ткачихами, они сняли квартиру и ушли из общежития, которое для всего города было символом почти дарового борделя, где в любое время дня и ночи можно было снять девочку. Обе учились в вечернем институте, что было далеко не просто после целого дня работы в цеху, где стоял ужасающий грохот от громадных станков и где приходилось дышать без всяких респираторов воздухом с микроскопическими частицами хлопка и других производственных материалов. У всех ткачих слезились глаза, не проходили воспалительные процессы дыхательных систем и ушей.

Но через два года, когда кончился обязательный срок отработки комсомольской путёвки, Наум пристроил Сашеньку к своему родственнику, гениальному экономисту, который дал настоящие знания этому самородку, как он называл Сашеньку. Для неё они уже готовили место, где она могла принести пользу и государству и их семейным делам.

А Анюта всё свободное время работала с Еленой Алексеевной, женщиной интеллигентной, умной, со вкусом к жизни. Ей было уже больше семидесяти лет, мать её была модисткой, как говорится, от Бога, а в годы НЭПа сама была владелицей очень модного в Москве ателье. Елена выросла в швейной мастерской и могла шить всё. Она была когда-то очень красивая и стильная, дважды выходила замуж за очень богатых мужчин, но Бог не дал ей детей, мужей она похоронила и под старость лет оказалась в Средней Азии, одинокой, с крошечной пенсией. Спасением и просто чудом для неё оказалась её соседка Оля. Однажды она попросила у неё разрешения позвонить по телефону, а Ольга как раз была занята переделкой какого-платьица для дочки, что делала она, прямо сказать, не очень умело. Это было настоящей проблемой — просто и со вкусом одеться самой и одеть семью: магазины были забиты так называемым ширпотребом, импортные вещи были доступны для Ольги, но и из них не всегда можно было подобрать всё по размеру, цвету и вкусу. После портнихи тоже постоянно приходилось что-то переделывать.

Елена Алексеевна очень деликатно предложила свою помощь, и Ольга была просто заворожена тем, с каким искусством Елена Алексеевна сделала из этой тряпки, как называла Ольга детское платье, просто чудо. Вот как раз такую мастерицу искала и не могла найти Оля. Елена Алексеевна оказалась к тому же такой благородной дамой, а их сотрудничество оказалось взаимовыгодным — Оля дала ей возможность спокойно зарабатывать значительную добавку к пенсии, и вскоре они стали друг для друга как родные. Елена Алексеевна впервые спокойно стала думать о конце своей жизни: она теперь знала, что Оля её не бросит, позаботится о её старости и похоронах, и ей это не будет в тягость. А всё, что у неё есть, она оставит внучке, как она про себя называла Олину дочку. Теперь она была нужна, занята, востребована: контролировала работу домработниц Оли, которые заодно делали уборку и в её квартире, следила за одеждой — шила, подгоняла, отправляла в химчистку. На время отсутствия Оли она оставалась домоправительницей, и Ольга была счастлива, что в любое время она могла отлучиться из дома.

Оля организовала для неё кружок кройки и шитья в школе, где учились дети. Все были довольны — ученицы и их мамы получили возможность учиться шить у настоящего мастера, а Елена Алексеевна просто расцвела от внимания и благодарности своих курсисток. Она была для них живым примером воспитанности, элегантности, женственности и безупречного вкуса. Когда-то в молодости один её поклонник в какой-то компании, желая порисоваться и поставить всех присутствующих там дам на место, сказал:

— Да все вы, женщины, одинаковые!

На это Елена Алексеевна, которая тогда была ещё просто Леночкой, ответила:

— Ну, не скажи! Если позволишь, я расскажу тебе одну притчу. Господь Бог не сразу сделал Еву из ребра Адама. Он создавал и создавал женские фигурки, но они ему не нравились. Наконец, очередное его творение безусловно соответствовало его замыслу. Господь Бог увидел, что э т о хорошо. Такими словами Всевышний давал оценку всем своим созданиям. Видимо, сотворение первой женщины — нелёгкое дело, и второй этап созидания — вдохнуть жизнь — Господь отложил на завтра. А чтобы не ошибиться, он вложил в последнюю модель изюминку. В деяния Всевышнего, как всегда, вмешался нечистый. Он позавидовал искусству Создателя, и, чтобы напакостить, вложил изюминки во все фигурки. На утро Господь не мог определить, в какую же он вложил изюминку — все были хороши, ведь он их сам создавал, а он мог сделать только само совершенство. И решил он во все свои создания жизнь вдохнуть и всех на Землю отправить. Вот и ищут теперь мужчины свою пару, а везёт только тем, кому попадёт женщина с Божественной изюминкой.

На эту притчу поклонник Леночки под общий смех и аплодисменты среагировал немедленно:

— Да в тебе же не одна, а целый килограмм Божественных изюминок.

Так и чувствовала себя Леночка, а потом Елена Алексеевна, и это её ощущение себя Божественным созданием ко многому её обязывало и передавалось всем окружающим: при ней не мог нецензурно выразиться даже самый отъявленный матерщинник, женщины сразу прекращали всякие сплетни, а поклонники немедленно предлагали руку и сердце.

Вот у этой Елены Алексеевны Анюта научилась всем тонкостям и секретам швейного дела, которые по-настоящему делали это ремесло искусством. Никакой институт не мог этому научить никого. А по получении диплома она стала работать технологом в так называемом экспериментальном цехе швейной фабрики. Этот цех был открыт с подсказки Наума, здесь разрабатывались новые модели, но основная цель была другая — пошив экслюзивной одежды