Незалеченные раны. Как травмированные люди становятся теми, кто причиняет боль - Ахона Гуха

вредоносного поведения, потому что нам проще понять такие концепции и управлять ими. Гораздо легче поместить человека в категорию либо жертвы, либо преступника, или верить, что в преступниках есть нечто, что отделяет их от нас и дает им способность причинять боль другим людям. Держа в голове эту дихотомию, мы можем ненавидеть тех, кто проявляет агрессию, и отделять себя от них. При этом мы убеждаем себя в своей «хорошести». Однако эти убеждения не соответствуют действительности: вредоносное поведение является результатом сочетания ряда факторов [5], и многие из нас в определенных ситуациях повели бы себя нежелательным образом [6].

Истинные причины абьюзивного поведения лежат гораздо глубже, чем мы думаем: иногда они кроются в травмах, личностных характеристиках и психологическом функционировании, а иногда – в системах, которые должны защищать, поддерживать и взаимодействовать. В большинстве случаев встречается и то, и другое.

В этом мире мало настоящих монстров, но много травмированных людей, которые причиняют вред окружающим.

Сложно балансировать на канате, туго натянутом между работой с жертвами и теми, кто вредит другим людям. Я считаю, что эти роли дополняют, а не исключают друг друга. Работая с людьми, причиняющими вред окружающим, я всегда удивляюсь, как много из них сначала вредят самим себе, а уже потом начинают вести себя непостижимым для большинства из нас образом.

Травмы в анамнезе не являются причиной жестокости. Жестокость и злость имеют множество причин, и большинство травмированных людей никогда не причиняет вреда окружающим. Однако в некоторых случаях травма может быть предрасполагающим фактором (как правило, в сочетании с другими факторами, например употреблением наркотиков), и я крайне редко встречаю людей, которые причиняли кому‑то серьезный вред, но при этом не имели неблагоприятного детского опыта. Это не оправдывает их поведение и не означает, что нам не следует от них защищаться. Это лишь значит, что мы можем объяснить и понять их поведение в контексте того, что они сами пережили.

Работая с жертвами и абьюзерами, я держу в голове свою профессиональную задачу: сохранять безопасность людей и делать мир чуть лучше. Хотя я не могу помочь всем и контролировать все, понимание и сострадание по отношению к тем, кто причиняет вред, помогает мне сократить боль и страдания. Мне также нравится использовать свои знания об абьюзерах, чтобы помочь жертве идентифицировать агрессора, понять его и защититься от него. Существует множество заблуждений о травмах и природе абьюзеров, и, чтобы понять отношенческие травмы и защититься от них, мы должны понять тех, кто их наносит. Мы не можем контролировать то, о чем не имеем представления.

Мои травмированные клиенты во многом являются моим бастионом храбрости, надежды и защиты, когда я сталкиваюсь с трудностями работы в судебной сфере. В них я вижу желание исцелиться и способность меняться к лучшему, несмотря на травмы. Это воодушевляет меня и придает мне сил, когда храбрость меня покидает.

Эта книга представляет собой руководство по доказательным психологическим стратегиям, которые помогают понять природу комплексных травм, задачи восстановления, личность абьюзеров, а также общие проблемы, связанные с оказанием помощи и управлением травмами. В книге сочетаются исследования, эксперименты и клинические случаи; в ее основе лежит мой опыт, полученный как в клинической и судебной психологии, так и до прихода в психологию в различных социальных службах (помимо всего прочего, я была социальным работником государственной службы защиты детей и оказывала поддержку жертвам семейного насилия). Эта книга сосредоточена на мыслях, чувствах и убеждениях людей, а также отношенческих/межличностных структурах, которые способствуют причинению вреда или защищают от него. Хотя специфические нейробиологические и физиологические процессы тоже влияют на последствия комплексных травм, в этой книге рассмотрены лишь психологические процессы. Нейробиологические и физиологические процессы описаны кратко, когда это уместно. Несколько профессионалов своего дела[7] великолепным образом описали нейробиологию и физиологию травм, и я буду направлять вас к их работам, если в этом будет необходимость.

Я также хочу дать комментарий по поводу пола. В большинстве книг о травмах и жестокости подразумевается, что жертвы – это женщины, а абьюзеры – мужчины. Я не согласна с этой дихотомией, поскольку поведение и трудности редко напрямую связаны с полом. Я работала с мужчинами и женщинами, которые были жертвами и имели все типы вредоносного поведения, включая семейное насилие, сексуальное насилие и жестокость в целом. Пол – это релевантный фактор в некоторых типах поведения, например сексуальное насилие, и я говорю об этом, когда это уместно. Однако я также пыталась использовать максимально нейтральный язык, так как считаю важным признать, что представители обоих полов могут быть жертвами и инициаторами насилия, при этом такое поведение часто подкреплено одинаковыми психологическими факторами. Некоторые типы поведения имеют крепкую социальную основу, и с моей стороны было бы упущением не написать о влиянии сексуализации, власти и мизогинии на жестокое обращение с женщинами. Эти разговоры сложны и многогранны, и я намеренно сосредоточилась на исследовательских данных, отходя от идеологии и стремясь ко всеобщей безопасности и уважению.

У меня тоже есть опыт нескольких травм и восстановления после них. Это не книга о моей жизни, но я рассказала в ней о себе, так как считаю важным бороться с заблуждениями о том, что травмированные люди сломаны и не способны к восстановлению и что травмы бывают только у определенных типов людей. Исторически сложилось так, что психическое нездоровье связано с большим количеством предубеждений, и профессионалам часто рекомендуют не рассказывать о собственных психических проблемах. К счастью, после пандемии я заметила, что все начало меняться.

Я никогда не буду стигматизировать психические расстройства, и один из главных способов доказать это – поделиться собственной историей. Я не буду публично говорить о своих травмах, поскольку это моя история, и я выбираю приватность, но скажу, что я на протяжении многих лет страдала из‑за вызванных ими проблем. Я считаю, что вполне восстановилась, но этот процесс потребовал больших усилий, финансовых вложений в мое психическое здоровье и терпения. Меня множество раз подводили разные люди, прежде чем я нашла подходящую помощь. У меня была возможность вложить в свое восстановление необходимое время и ресурсы, и большое желание выздороветь, чтобы не дать этим трудностям портить мне жизнь или влиять на мою работу с клиентами. Мне также повезло найти психолога, который прошел этот путь вместе со мной и продолжает поддерживать мое ощущение безопасности. Не у каждого травмированного человека есть возможность поработать с психологом или так сильно сосредоточиться на своем психическом здоровье.

Эта книга является результатом моего обучения, исследования жестокого обращения с детьми, работы в качестве терапевта, специализирующегося на