Богини: тайны женской божественной сущности - Джозеф Кэмпбелл

оскопил своего отца. Итак, Кронос кастрирует Урана и отделяется от земли.

Тема разделения рая и земли постоянно возникает в различных мифологиях. Например, в древнеегипетском мифе о Нут, богине неба, которую прижал к земле небесный бог Геб. Есть интересный вариант этой истории в мифах Нигерии, когда некая женщина так усердно толкла зерно в ступе, что толкушка стала царапать небо, и поэтому небесный король устремился все выше, и выше, и выше.

Так или иначе, бывшие ранее единым целым, земля и небеса разделились, как и первоначальный космический андрогин разделился на мужчину и женщину. Когда Кронос оскопил своего отца, от просто выбросил его гениталии в море, оно вспенилось, и из этой пены родилась Афродита.

Рис. 94. Рождение Афродиты (резьба по мрамору, античная Греция или, возможно, античная Италия в античном греческом стиле, 470–460 гг. до н. э.)

В этой истории мы снова наблюдаем унижение Великой Богини. Ведь она изначально существовала, но в этом мифе все перевернуто: получается, что она является воплощением сексуальной силы Урана. А в произведениях искусства она часто изображается плывущей на морской раковине, как на знаменитой картине Боттичелли, и ее звали «пенорожденная» или «океанорожденная». В более поздних образах эпохи античной Греции и древнего Рима, стремясь к скромности, богиню изображали прикрывающей руками свою наготу. Но в ранний период именно эта часть тела Богини открыто изображалась, воплощая ее животворную силу.

Поскольку любовь и война связаны друг с другом, Ареса изображают как первого возлюбленного Афродиты (рис. 95) и слова «В любви, как и на войне, все средства хороши» принадлежат ему. Венера и Марс – это две планеты по обе стороны от Солнца в классической астрологической системе.

Рис. 95. Арес, Афродита и Эрос на войне с Гигантами (краснофигурная амфора, античная Греция, 400–390 гг. до н. э.)

Еще один связанный с Афродитой мужской образ – бог Гермес (рис. 96), проводник к бессмертию. Это энергия шакти, которая вдохновляет и на бой, и на поиск духовного просветления. Маленькую повозку Гермеса везут два коня, которых зовут Эрос и Психея.

Арес и Гермес – это два главных вида взаимоотношений с женской точки зрения. Один – молодой мужчина, защитник, воин, победитель драконов. Другой – мудрый Гермес зрелого возраста, который ведет души к бессмертию. Посох Гермеса в виде двух переплетенных змей, представляющих лунную и солнечную энергию, называется кадуцей. Его часто изображают в сопровождении тотемного животного, собаки. Она может следовать по невидимому пути, ведущему к более долгой жизни, по пути, который показывает нам Гермес. Гермеса обычно изображают как спутника Геры, Афродиты и Афины на суде Париса.

Рис. 96. Афродита и Гермес (терракота, античная Греция, 470 г. до н. э.)

В работе Джейн Харрисон есть еще одно изображение суда Париса (рис. 97), где эта сцена напоминает конкурс красоты.

Гермес обращается к Парису, чтобы тот решил, какая из богинь прекраснее. Афродиту наряжает Эрос, надевая ей на руку браслет. Вы видите пса Гермеса и оленя, который ассоциируется с Артемидой, но может сопровождать любую из этих богинь. Гера чинно наряжается, как и подобает почтенной даме, а Афина, как замечает Джейн Харрисон, «решила просто как следует помыться».[118]

А затем последует суд Париса, и он выберет Афродиту. Прекрасную Елену, жену Менелая из Спарты, похитят, и это станет началом мировой войны XII в. до н. э., целью которой будет освободить Елену.

Рис. 97. Суд Париса (краснофигурный кратер, античная Греция, V в. до н. э.)

Рис. 98. Суд Париса (краснофигурный кратер, античная Греция, V в. до н. э.)

Далее Харрисон показывает нам интерпретацию событий во время суда Париса, сильно отличающуюся от привычной. На краснофигурной вазе V в. до н. э. (рис. 98) мы видим стоящих вместе трех богинь, с современной точки зрения вовсе не красавиц, и у каждой в руках венок – символ колеса судьбы. А Гермес словно говорит Парису: «Тебе придется с этим что-то делать, парень». Но Парис пытается уйти от ответственности, выбирая свою судьбу в облике этих богинь. Харрисон об этом пишет:

«Гермес просто схватил Париса за руку, чтобы заставить его действовать. Богини не выглядят обольстительными. Три фигуры девушек поразительно похожи друг на друга, у каждой в руках венок. Сделать между ними выбор будет трудно».[119]

Это три шакти, каждая из которых символизирует определенный жизненный путь. И по какому пути пойдет этот молодой человек? По пути Афины, к героической жизни, по пути Афродиты, во власти эроса, или по пути Геры – пути царского правления, величия и достоинства?

Силы, которые представляют эти божества в человеческом облике, формируют и мир природы, и нас как природные объекты, поэтому они одновременно и внутри, и вне нас. Приблизиться к ним можно или призывая их, или открывая их в медитации, подобно индусам.

Итак, и шаманы, и материалы священных писаний со всего мира сообщают нам о том, что божество можно понять только так. Энергии, которые насыщают мир, могут рассматриваться как один вариант единственной энергии или как дифференцированные сущности, совпадающие с тем или иным аспектом природы в наших собственных жизнях. Поэтому божества могут быть или всеобщими, или специализироваться на каких-то конкретных функциях.

Индусы обращаются к своим божествам или как к воплощению конкретной стихии огня, ветра или солнечного света, или – как к божеству всеобщему, тотальному. Макс Мюллер обозначил такой способ поклонения особым термином – генотеизм, то есть конкретный бог может восприниматься как представитель всех сущностей во Вселенной. Тогда это будет бог – создатель мира, хотя и не сам главный Создатель, но божество, через которое в этот мир приходят сущности, причастные к его сотворению.

С другой стороны, бога можно воспринимать как то или иное проявление всеобщности. Так оно и происходит со всеми этими греческими богинями. Все греки воспринимали одно божество через призму другого.

Я уже заявлял, что божество или миф – это метафора, прозрачная для трансцендентности. Семьдесят лет размышляя обо всем этом, я наконец открыл этот термин в работе психиатра Карлфрида фон Дюркгейма, последователя Карла Юнга. Божество или миф – это метафора. И вам следует помнить о том, что это – именно метафора, которая прозрачна для трансцендентного. Лишь поняв это, вы сможете оказаться за пределами познаваемого мира.

Ту же самую идею сформулировали для нас представители немецкого романтизма и индусы. Гете говорит: «Все преходящее – лишь намек