Внутри мужчины. Откровенные истории о любви, отношениях, браке, изменах и женщинах - Тамрико Шоли

и знала, как его заряжать. Но мне никогда не нравилось брать его в руки.

— Только я уже не опасный. Просто молодой тогда был.

Я пожала плечами.

— А ваша жена знает о вашем прошлом?

— Так это она меня туда и усадила.

Мое воображение начинало оживленно плескаться внутри мыслей. Я забыла о том, что не помешало бы бояться, и отпустила ручку двери.

— А вас как зовут?

— Олег.

— А меня — Тамрико. И мне будет очень интересно послушать вашу историю.

В черной шапке, полупальто и перчатках без пальцев, он казался мне простым и неспособным на зло. Но внешность обманчива.

Я ведь и сама не то, что кажется. Олег смотрел на дорогу, немного сомневался, а потом произнес:

— Это не очень красивая история.

— Может, вам так только кажется?..

Водитель замолчал, а у меня начало сосать под ложечкой. То ли от волнения, то ли от голода, то ли от ирреальности происходящего: я мчалась в машине по ночному зимнему городу с бывшим заключенным. По-моему, из всего этого может получиться не только книга, но и занятный фильм. Как только я стала внимательно слушать людей и пытаться их понять, моя жизнь кардинально изменилась.

— Олег, а вы бы хотели сыграть в кино? — зачем-то спросила я. Наверное, в продолжение своих фантазий.

— В кино? Нет, никогда. А вот машину всегда хотел. Тогда, в двадцать один год, это была моя самая большая мечта… Знаешь, я рос в маленьком городишке сплошной тварью. Тюрьма по мне плакала лет с тринадцати, когда я впервые запустил ножом в одноклассника. Подрались, а он был сильнее, и я чирканул. Бывает. Учителя ругали, но родители меня не трогали: постоянно где-то работали. Умные девочки обходили меня стороной, боялись. Но иногда попадались и наивные. Таких я обманывал и брал силой. Я занимался сексом как сумасшедший, — в глазах Олега вспыхнули звериные воспоминания. Мне нравится, когда у человека есть прошлое, в котором он был другим. Люди, способные меняться, будут жить вечно. — Но больше всего мне нравилось видеть, когда люди боятся меня. Я был очень доволен собой. Вот ты довольна собой?

— Редко.

— В том-то и дело. А я был доволен собой каждый день. Когда доволен собой всегда, начинаешь думать, что тебе можно все. Этим я и занимался. Вместе с ребятами мы крушили ларьки, били витрины мелких магазинов, обожали с кем-то подраться ночью… Я закончил строительное училище, потом отслужил н армии, а потом вернулся в родной город, собрал друзей и продолжил развлекаться.

— Ты что — даже не представлял себе, что можно жить по-другому?

— Точно. У меня даже мысли не было, что можно жить по-другому.

Неожиданно друг для друга мы перешли на ты. Это было несложно: мне вдруг показалось, что передо мной сидит один из моих одноклассников — мальчишка с улицы, который выбрасывает кулаки чаще, чем дышит. Среди ребят, с которыми я училась, таких — ровно половина. Отсидевших из них свой срок — столько же. Я знала, что это ненормально, но Олег был для меня каким-то… давно знакомым, что ли. С сухим лицом и жилистыми пальцами. Нет, я уже не боялась его.

— А девушка у тебя была? По-моему, у всех бандитов должна быть какая-то страсть.

— Была, — Олег почесал висок, и свет фонаря, случайно блеснувший на его лице, открыл мне глубокий большой шрам над правым глазом. Волдырь прошлого. — Ее звали Катя. Я ее не любил совсем, но в сексе она была то, что надо. Хочу — да, хочу — нет, сегодня здесь, завтра там… Ну знаешь, играла со мной. Приходилось ее постоянно хватать за руки, но мне это нравилось. Она была как необъезженная лошадь — дикая, с черной гривой и дурным характером. Фыркала постоянно и стучала по столу. А еще она курила очень много и постоянно жевала жвачку. Катя была маленькой — только школу закончила, но в институт не поступила. Она работала официанткой: носила дурацкий белый фартук и черные лосины под ним. Ее ножки были местной достопримечательностью у нас в городе. А еще я дружил с ее старшим братом Он работал на СТО и обещал мне собрать тачку. Я ради этого тогда был готов даже с его бабушкой встречаться.

Мы рассмеялись, но без радости. В маленьких провинциальных городах, где бурлит только водка в пустых желудках алкоголиков, деньги не пахнут.

Гордость заканчивается там, где начинается нищета.

— Так как с машиной — получилось?

— Нет. Не успели. Это была очень красивая зима. Снег лупил как сумасшедший. Такие сугробы кругом были, хоть строй замки из них и зарывайся с головой. Снег — белый-пребелый, так блестел от света уличных фонарей… Наш город никогда раньше не был таким красивым, — Олег грустно посмотрел на меня. — В общем, мы с ребятами решили выпить. Было всего часов шесть вечера, но уже темно на улице. Мы купили водки, стаканчиков, колбасы какой-то и, недолго думая, забрели на школьный двор. Перелезли через заборчик, нашли лавочки позади здания, отряхнули от снега и удобно расположились. Сидим, значит, отдыхаем, все так душевно, совсем не холодно, и вдруг в окне школы, на первом этаже, зажигается свет. Мы не обращаем внимания и продолжаем свой зимний пикник. Через какое-то время это окно открывается и из него высовывается голова девушки. У нее были просто огромные глаза и длинные рыжие волосы. Она на нас смотрит и так грозно говорит: «Вы что, с ума сошли? Это же школа! Собирайте свои вещи и уходите! Тут же дети завтра будут, а вы бутылки и сигареты раскидали!» — «А ты кто такая?» — спрашиваю у нее. Она на меня смотрит своими огромными глазами и так же смело в ответ: «Я — Марина. Учительница». Это было так наивно и мило, что мне даже не захотелось грубить ей. Как можно хотеть свернуть шею рыжему котенку? Нельзя. Поэтому я так, почти по-доброму, сказал ей: «Ок, учительница Марина, скоро уйдем». Она почему- то поверила и закрыла окно. Мы с ребятами тут же покатились со смеху и продолжили свою пьянку. Где-то через час, наверное, опять этот голос: «Ребята, я же вас просила уйти!» Поворачиваюсь — она стоит недалеко от нас, уже в пальто, с сумкой в руках и в дурацкой вязаной шапке на голове. Глупая, честное слово: нас пять пьяных уродов, и она — рыжий котенок без когтей. Шла бы себе молча домой… — Олег умолк. Наверное, вспоминал. А может, просто взял паузу перед тем,