Дети разведенных родителей: Между травмой и надеждой - Гельмут Фигдор

выполняют функцию утешителя, так называемого объекта перехода (Винникотт, 1979)[64]. Особая чувствительность зоны рта приводит к тому, что рот становится наиболее важным органом, с помощью которого ребенок пытается понять мир, познакомиться с объектами окружения и приятными стимулами, исходящими от них. Это важный двигатель детской жажды открытий.

Итак, радость открытия мира имеет сильный чувственный, или сексуальный, компонент. Можно сказать, что любопытство ребенка представляет собой своего рода сдвиг либидинальных энергий от матери и от собственного тела к предметному миру. Конечно, это предполагает, что эротические потребности в более узком смысле удовлетворены и нет необходимости бороться за это удовлетворение[65]. Оральные потребности теряют психологическое значение на втором году жизни. На втором году жизни другая чувствительная зона тела становится источником наслаждения – слизистая оболочка анальной области. Приятное возбуждение из-за тепла стула и подмывания, задерживания и выталкивания фекалий обеспечивает ощущения, непременно доставляющие удовольствие. Возникает интерес к собственным испражнениям, которые в определенной степени воспринимаются как часть собственного тела, а с другой стороны, представляют собой первую «продукцию» ребенка. Если принимать во внимание эротический аспект удовольствия при дефекации, очевидно, что воспитание чистоплотности – это серьезное вмешательство:

• взрослые требуют, чтобы ребенок следовал внешним правилам, а не просто согласовывал свои действия с потребностями;

• то, что у ребенка вызывает радость и интерес, взрослые характеризуют выражением «фу», и это значит, что ребенок в своей радости воспринимает себя как «фу»;

• впервые родители решительно требуют, чтобы ребенок отказался от чего-то, что для него особенно важно, а также радостно;

• ребенок должен отдать что-то очень дорогое, относящееся к нему или «сделанное» им.

Знание анальной эротики и ее динамики важно. Понимая этот механизм, родители не будут требовать соблюдения внешних правил, пока интерес к процессу дефекации не утратит своего значения, а физический контроль сфинктера не будет функционировать без проблем (с середины третьего года). В фазе «новой близости» и так много сложностей, и лучше обойтись без дополнительных разочарований. Есть риск, что начнутся конфликты с матерью по поводу чистоплотности: здесь воля ребенка почти безгранична. Когда это происходит, анальная область получает психологическую переоценку в борьбе за автономию, удовлетворение и «хорошую» мать. На ранней стадии развивается страх, анальные стремления вытесняются, а значительная часть импульсов и фантазий остается исключена из дальнейшего душевного развития. Это может отрицательно повлиять на будущую жизнь. Ведь невротические симптомы тесно связаны на подсознательном уровне с инфантильным анальным эротизмом:

• в возрасте не позднее трех лет большинство детей начинают изучать вопрос своего появления на свет и половые различия. Результаты этих изысканий страдают от того, что дети не знают некоторых важных вещей. Современные дети достаточно рано узнают, что вначале растут в животе у мамы, но не о том, как они туда попали и как оттуда выходят;

• отсутствие информации об отцовской функции зачатия и о (невидимом) отверстии женского тела, которое участвует в нем, создает проблему: не возникает понимания, что пенис мужчины (мальчика) соответствует внутреннему половому органу женщины (девочки) и что соотношение «мужчина – женщина» заключается не только в наличии или отсутствии пениса.

Общий недостаток знаний у детей трех-четырех лет в некоторых обстоятельствах ведет к возникновению гротескных теорий, будто дети вырастают в материнском животе от определенной еды или обильной пищи; что их потом вырезают; что они рождаются через задний проход и т. п. Магический способ мышления детей – происходящее из незнания природы представление, что все существующее «сделано», – создает предположение, что девочкам пенис не достался или был у них отнят, за что винят родителей и прежде всего ответственную за «создание» детей мать. Более того, дети автоматически не переносят разницу между девочкой и мальчиком на мать и отца; многие малыши фантазируют о матери с пенисом.

Инфантильным сексуальным теориям следует противопоставить осторожное, дружелюбное и реалистичное первое объяснение. Это касается прежде всего процесса оплодотворения и рождения, устройства женских половых органов, которое создаст чувство равенства девочек и мальчиков (например: «У девочки вместо пениса гнездышко, где позднее, когда она станет взрослой, будут расти детки», – или что-то в этом роде).

Если такое объяснение не прозвучит, детские теории могут стать проблемой – случаются, например, нарушения питания (из-за представлений о том, что еда может стать помехой возникновению беременности или, наоборот, поспособствовать ей), задержка стула (из опасения, что это может прервать беременность)[66], но чаще всего возникает так называемый комплекс кастрации: девочки завидуют мальчикам, потому что у тех орган больше; а мальчики очень гордятся своим членом и ужасно боятся его потерять. Комплекс кастрации у девочек может привести к чувству неполноценности, сознательным или подсознательным упрекам в адрес матери. Мальчики, напротив, настолько горды тем, что имеют, что нередко показывают девочкам свое превосходство, при этом одержимы боязнью при любых обстоятельствах потерять свою драгоценную мужественность. Фантазии, возникающие в связи с различиями полов, получают дополнительное значение; дети в этом возрасте открывают гениталии как первичные зоны плотского наслаждения. Завершение процесса индивидуализации (см. экскурс на с. 107 и далее), триангуляция объектных отношений (см. главу 5) и генитальная фаза в инфантильном сексуальном развитии создают условия для следующего этапа развития. В психоанализе принято обозначать этот период как эдипову фазу (с. 149 и далее).

5.4. Агрессивная триангуляция

Пока отец доступен, даже дети со значительными нарушениями в раннем развитии объектных отношений могут поддерживать психическое равновесие, не прибегая к невротическим формам защиты. Это связано с относительной зрелостью объектных отношений с отцом, которая позволяет ребенку самостоятельно регулировать дистанцию с матерью и справляться со страхом.

Во многих случаях есть другой психический процесс, связанный с поддержанием баланса, который мы назвали агрессивной триангуляцией. Как и неполная триангуляция, она основана на предпосылке, что между отцом и матерью нет явных любовных отношений. В таких обстоятельствах (позитивная) модель несимбиотических отношений (с матерью) у детей отсутствует; отрыв от матери, представленный независимым отцом, должен казаться в высшей степени угрожающим, поскольку дети трактуют отсутствие любви как агрессию. Можно представить, насколько страшно должно быть ребенку, когда родители находятся в борьбе. Как показали исследования, это относится не только к малышам, но и к детям старшего возраста. Однако в определенных условиях дети могут использовать агрессивные аргументы между родителями для борьбы со страхом. Герберту было почти пять лет, когда мы встретились с ним. Его родители хотели развестись и сообщили, что у него сложились очень близкие, любящие отношения и с матерью, и с отцом. Мальчика, видимо, не затронули споры и столкновения между родителями. Ссоры и скандалы,