Давай не будем молчать. Как разговаривать на сложные темы с теми, кто вам важен - Юлия Леонидовна Булгакова

Юлия Булгакова

Давай не будем молчать. Как разговаривать на сложные темы с теми, кто вам важен

Серия «Разреши себе чувствовать»

© Воронова А. С., фото на обложке, 2025

© Бортник В., иллюстрация на обложке, 2025

© Булгакова Ю.Л., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Молчание вовсе не золото

Из всех привилегий взрослой жизни возможность вести судьбоносные разговоры – самая роскошная. Стоит от нее отказаться, и половина прелестей нашего с вами существования летит в «черную дыру». Не сбываются классные проекты, рушатся бизнесы, сходят на нет важные отношения, рвутся дружеские связи.

Как-то я пришла на укладку к своему мастеру. Мы общались с Машей еще со студенческих времен: много знали друг о друге и всегда с удовольствием вели взрослые разговоры о важном. Но в этот раз Маша была «совсем не Маша» – молчаливая, напряженная, что однозначно считывалось по рукам, спине, лицу и тяжести молчания. Оно было колючее, я бы даже сказала, оборонительно-нападающее – только попробуй тронь.

Прошли те времена, когда я могла сделать вид, что не замечаю внутреннего напряжения у собеседника, абстрагироваться и продолжать общаться как ни в чем не бывало. Сейчас я не пропускаю ничего: внимательно подбираю слова или вопросы для любого человека, обозначаю, что чувствую, проверяю предположения и помогаю выразить внутреннее состояние. Уверена, прочитав эту книгу, вы тоже будете гораздо быстрее и легче подбирать слова для своих мыслей, чувств и ощущений. А еще понимать, что на самом деле хочет выразить другой человек.

В общем, я больше не молчу, чем часто раздражаю и даже пугаю близких, которые приготовились присыпать свою боль «песочком». Поэтому я посмотрела на Машу и спросила:

– Что случилось?

– Все нормально, – буркнула она.

Ох уж это «все нормально», прикрывающее боль, напряжение, обиду и бог знает что еще. С недавних пор я категорически запретила эту фразу своему языку, чтобы не врать ни себе, ни другим. И больше на нее не ведусь ни в каких разговорах.

– Нормально – это когда нет явных признаков патологии, так что рассказывай про неявные, – улыбнулась я, а за мной и Маша. Ну слава богу.

– Вчера разговаривала со старшей, – выдохнула она удрученно.

Старшая дочь Маши живет в Москве, видятся они крайне редко, и даже разговоры по телефону для нее практически как живая встреча.

– И?

– Представляешь, она вдруг заявила, что я всегда была холодной матерью и никогда не вникала в ее проблемы.

– До психотерапевта, наверное, дошла, – пошутила я. – И что ты? Спросила, что она имела в виду и почему сейчас про это заговорила?

– Ничего я не спросила, свернула разговор. Мне ничего не хотелось выяснять и уж тем более оправдываться. Не хватало еще унижаться…

– То есть ты хочешь сказать, что на этом ваше общение закончилось? Ты обиделась и замолчала?

Маша молча отвернулась. Что тут скажешь, самое сложное в отношениях с детьми – это признать и осознать свою родительскую уязвимость. И тем более сказать об этом вслух. Большинство предпочитает обидеться на детей и тащить неприятный осадок с собой в старость, отжимая потом внимание и любовь у своих взрослых чад.

– Обиделась? – повторила я.

– Нет, просто неприятно. Да и с какой стати я буду про это с ней разговаривать? Нечего меня судить. Пусть скажет спасибо, что я ей все эти годы помогаю.

Маша закипала, не замечая, как ее руки все больше дрожали, движения становились нервными, а интонация все более резкой. Как-то не так мне представлялась укладка перед фотосессией.

– А ты видишь, что разговор на самом деле не закончен? Он идет полным ходом у тебя внутри. И у дочки, я уверена, тоже.

И тут Маша расплакалась, а значит, разговор не просто идет полным ходом, он буксует, проходит сложные препятствия и обязательно дойдет до кульминации, хотя вербально участники его завершили.

Так происходит всегда.

Ни один разговор не завершается, пока не проживет кульминацию, разрешение и завершение. Если участники не прожили разговор до конца, он будет продолжаться через внутренний диалог. Это когда собеседника нет рядом, а мы с ним мысленно разговариваем, что-то доказываем, объясняем, оправдываемся или предъявляем претензии, вкладывая энергию и эмоции.

Я называю это коммуникативным самообслуживанием, и поверьте, это самая распространенная привычка в отношениях между людьми.

Но что бы мы ни поворачивали внутри, невысказанное вслух неконтролируемо управляет нашим поведением, реакциями, эмоциями, состоянием, отношениями и даже нашим будущим. Только представьте, сколько у каждого из нас таких диалогов, сколько времени и сил тратится на эти внутренние «стиральные барабаны».

Я искренне сочувствовала Маше: из таких коммуникативных коллапсов выбираться сложно, а вот оказаться там проще простого.

– Послушай, а ты холодная мать? Считаешь себя такой? – спросила я.

– Нет! Я категорически не согласна. Конечно, может, я и не образец тепла, но точно не холодная.

– Тогда с чего обижаться? Она не про тебя говорит, она говорит про свои ощущения. И слава богу, что говорит. Знаешь, пока мы готовы друг другу что-то предъявлять, все можно изменить. Почему ты не спросила, как она чувствовала твою холодность, через что? Как она понимает, что это именно холодность, а не другое ощущение? Что именно ей кажется холодным? Что значит для нее теплая мать? И есть ли что-то, в чем ты была теплой?

– Юль, да где же столько осознанности взять и энергии, чтоб вести «смычком» вот так, не останавливаясь, да еще и когда ты слышишь в свой адрес крайне неприятные вещи? – горько спросила Маша.

А правда, где? Где взять энергию для таких вопросов? Где взять силы, чтоб услышать ответы? Так именно там – в продолжении разговора, в движении через воображаемый или видимый тупик, в открытости и честности, в смелости продолжать и не замалчивать, проваливаясь в отчуждение и обиду.

Сколько там энергии, кто бы только знал! Мне даже не с чем сравнить. Бездонное море. Тупик, он же импульс, он же толчок, он же трамплин для движения. Но мы из эгоистического страха оказаться непонятыми и отвергнутыми усиленно тормозим себя, оттягивая к обиде и напряжению. Страх здесь самый что ни на есть «шкурный»: разговор после «точки кипения» может разрушить наши представления о том, как нас воспринимают и кто мы есть для другого человека, а значит, проявить неприглядные стороны, свои