Британские церкви во второй половине XIX – первой четверти XXI века: социальный и исламский вызовы - Галина Сергеевна Остапенко

Вопреки сопротивлению традиционалистов, в июле 2014 г. Сенат принял решение о рукоположении женщин в сан епископа. В январе 2015 г. первой женщиной епископом стала Либби Лэйн… В начале XXI в. Архиепископы Кентерберийские уже не помышляли о восстановлении былых позиций Церкви Англии. Ускоряющаяся секуляризация и наступление ислама не оставляли англиканству такого шанса. Попытки диалога с проповедниками ислама оказались малорезультативными, а инициатива архиепископа Уильямса о признании шариатских судов означали со всей очевидностью об отступлении англиканского христианства перед исламом. На уровне приходов священники нередко делят материальные затраты, связанные с содержанием храмов, с мусульманами.

Требование нового архиепископа Дж. Уэлби к исламским авторитетам – взять на себя ответственность за совершенные теракты – не получило ответа. Происходит, казалось бы, парадоксальное явление – мусульманское меньшинство угрожает христианскому большинству.

В целом же в Британии, как и в других странах Европы, западная цивилизация, основанная на христианских ценностях, но отступившая от ряда из них, близка к глубокому кризису. Нашествие духовных идей, идущих с Востока, и прежде всего ислама, ставит под сомнение состоятельность как религиозного, так и политического наследия Королевства. Ислам устанавливает свои законы для его приверженцев и претендует на большее влияние, с чем власти и обществу необходимо считаться.

Попытки лейбористского и особенно коалиционного правительств ограничить иммиграцию и ввести карательные меры против участников беспорядков со стороны мусульман и националистов не решают проблемы. Районы, населенные мусульманами, живут своей жизнью. Шариат, касающийся семейного права, внедряется в законодательство Британии. Лидеры большинства исламских организаций поддерживают представительство мусульман в политических структурах страны и демонстрируют свою лояльность к ценностям Запада. Однако часть мусульманских ассоциаций, подпитываемая идеями, кадрами и финансами, исходящими из арабских стран Ближнего Востока, остаются неконтролируемыми. Благодаря бдительности органов внутренних дел многие теракты удается предотвратить. Вместе с тем ряд из них, случившихся в Королевстве в 2017 г. (теракт на Вестминстерском мосту в марте, взрыв на стадионе в Манчестере в мае, теракт в районе Лондонского моста в июне), свидетельствуют о том, что террористическая угроза остается для жителей Британии фактором постоянного действия.

Все это создает благоприятную ситуацию для активизации националистических сил. Так, например, увеличивает свои шансы на представительство в парламенте Партия независимости Соединенного Королевства.

На парламентских выборах 2010, 2015 и 2017 гг. иммиграционный вопрос занимал все большее место в программах политических партий. Консерваторы, лишь в 2015 г. обеспечившие себе конституционное большинство в Палате общин, с каждыми выборами ужесточали свою позицию по проблеме иммиграции. Кампания за выход Британии из ЕС, завершившаяся Брекзитом, мотивировалась в том числе и разными подходами к иммиграции.

С вступлением в ЕС в 2005 г. новых членов – Польши и стран Балтики – число мигрантов, прибывших из этих стран и обосновавшихся в Королевстве, существенно превышает число традиционных мигрантов-мусульман, переселявшихся с полуострова Индостан и из других мусульманских территорий. Тем не менее именно многодетность мусульманских семей обеспечивает рост населения Великобритании.

В первые десятилетия XXI в. в Британии уже заметны ростки новой складывающейся цивилизации, основанной на законах шариата. Так, например, только в Лондоне с 2001 по 2017 г. возникли 423 новые мечети, а 500 христианских церквей были закрыты. На исламский вызов не только у традиционных церквей Королевства, но и у западной цивилизации, отступившей во многом от христианских корней, – обоснованного ответа пока нет. Секуляризация, ослабляющая христианскую религию, не разрушает с подобным эффектом каноны самого ислама, как, впрочем, и основы других восточных вероучений. При всей толерантности и политкорректности британского населения конфликт цивилизаций, хотя и иного рода, чем в колониальную эпоху, вполне очевиден. Террористические акты являются одним из проявлений этого конфликта, а наличие шариатских зон и радикализация части мусульманской молодежи – другими.

Возможна ли трансформация ислама в сторону его приближения к демократии на политическом поле Британии, появление нечто в роде евроислама? Опыт, накопленный британцами в управлении народами других континентов в эпоху колониализма, а также их способность находить компромиссы в самых сложных ситуациях позволяют надеяться на подобную трансформацию. В пользу этого свидетельствуют избрание в мэры столицы мусульманина Садика Хана, а также других мусульман в представительные органы страны, принятие ими светских конституционных норм.

Непосредственное отношение к британским мусульманам, устремлявшим свои помыслы к террористической группировке «Исламское государство» как своеобразного зародыша иллюзорного халифата, имеет его военное поражение. Однако идея халифата еще «бродит» в сознании части исламской молодежи, выросшей на новой родине и получившей ее гражданство.

Премьер-министр коалиционного кабинета Кэмерон в ходе избирательной кампании 2014–2015 гг. назвал британскую демократию многорасовой. Его преемница глава консервативного правительства Т. Мэй накануне следующих выборов 2017 г. говорила уже о созданной в стране многорасовой, многоэтничной и многоконфессиональной демократии. И тот и другой имели в виду равенство всех граждан Великобритании в политических правах. И все же такое определение больше подходит к Лондону, где процесс сближения представителей рас, этносов и религий происходит наиболее интенсивно.

О постепенном отказе Соединенного Королевства от своих традиций свидетельствует бракосочетание 33-летнего внука Елизаветы II принца Гарри и не отличавшейся ни знатностью, ни богатством представительницы смешанной расы 36-летней американской актрисы Меган Маркл. Торжество состоялось 19 мая 2018 г. Остановимся на характеристике жениха и невесты немного подробнее.

Гарри – любимый персонаж британской прессы. На ее страницах можно проследить, как из скандального подростка он превратился в национального героя. Еще во время учебы в Итоне в 2002 г. принц был замечен в употреблении наркотиков. Помогло посещение наркологической клиники, где юноша мог наблюдать самые страшные проявления наркомании у подростков.

Между тем занятия в колледже не были успешными, и вместо университета в 2005 г. королевская семья направила принца на учебу и службу в военную академию в Сандхерсте. И вдруг новый скандал. 20-летний внук королевы явился на день рождения своего приятеля в форме солдата нацистского корпуса генерал-фельдмаршала Э. Роммеля со свастикой на рукаве. Снимок попал в газеты, и поднявшаяся волна общественного возмущения едва не лишила принца его места в академии. На этот раз выручила хорошая учеба. Военное дело стало привычной стихией Гарри. В апреле 2006 г. он получил чин лейтенанта королевской дворцовой гвардии. Но парадная служба не устраивала принца. Он мечтал об участии в военных действиях в Ираке или в Афганистане.

В конце 2007 г. мечта принца осуществилась, и он несколько месяцев прослужил в Афганистане, выполняя функции авиационного наводчика. Но желание непосредственно участвовать в военных действиях не покидало молодого человека. И, несмотря на сопротивление военного командования, в сентябре 2012 г. Гарри добился новой командировки в Афганистан. В его новые обязанности входило уничтожение баз талибов с воздуха и прикрытие военных операций пехоты[536].

В октябре 2012 г., управляя вертолетом, Гарри уничтожил одного из лидеров радикального исламского движения