Горькие силлогизмы - Эмиль Мишель Чоран

по крайней мере, точно знает, что последняя его ночь пройдет прекрасно!

* * *

Неужели я снова смогу встать на ноги? Неужели снова смогу рухнуть?

Если ощущение может быть интересным, то это ощущение предвкушения эпилептического припадка.

* * *

Тот, кто пережил сам себя, не может не презирать себя, даже если он в этом не признается, даже если он этого не знает.

* * *

Человек, миновавший мятежный возраст и все еще продолжающий бунтовать, сам себе должен напоминать избалованного Люцифера.

* * *

Если бы мы не носили на себе стигматов жизни, как легко было бы испариться, и пусть себе мир существует без нас!

* * *

Я, как никто, легко прощаю только что нанесенную обиду. Желание отомстить настигает меня позже, когда память об оскорблении почти стерлась, стремление действовать почти выдохлось, и мне остается последнее – оплакивать свои «добрые чувства».

* * *

Лишь в той мере, в какой мы ежеминутно соприкасаемся со смертью, мы имеем счастливую возможность догадываться, на каких абсурдных основаниях держится существование.

* * *

По самому большому счету, совершенно неважно, кто ты таков, будь ты сам Бог. С помощью некоторой доли упорства в этом нетрудно было бы убедить всех и каждого. Почему же тогда каждый из нас изо всех сил старается урвать еще хоть чуточку бытия и никто не желает ограничиться, снизойти до идеального бездействия?

* * *

Среди ряда племен бытует верование, что мертвые говорят на том же языке, что и живые, только каждое слово означает у них нечто прямо противоположное: большое – это маленькое, близкое – далекое, белое – черное…

Неужели к этому и сводится смерть? Как бы там ни было, этот вывернутый наизнанку язык красноречивее любой, самой мрачной выдумки, свидетельствует, как много в смерти необычного и поразительного…

* * *

Мне очень хотелось бы верить в будущность человечества, но разве можно его допустить, зная наши способности? Потребовалось бы почти полное их разрушение, да и то еще неизвестно, к чему это приведет.

* * *

Мысль, не отмеченная тайным присутствием рока, может быть легко заменена другой. Она ничего не стоит. Она – просто мысль…

* * *

Когда Ницше жил в Турине, перед началом каждого припадка он принимался без конца смотреться в зеркало, то отворачиваясь от собственного отражения, то вновь поворачиваясь к нему. Когда он ехал в поезде в Базель, единственным, что он упорно требовал принести, было снова зеркало. Он забыл, кто он такой, и пытался найти себя, но у него, столь озабоченного сохранением собственной идентичности, столь внимательного к своему «я», оставалось для этого только самое грубое и жалкое средство.

* * *

Не знаю никого бесполезнее и никчемней себя. Это данность, с которой следует смириться, не пытаясь извлечь из нее каких-либо оснований гордиться собой. Пока я этому не научусь, сознание собственной бесполезности не принесет мне никакой пользы.

* * *

Каким бы страшным ни был приснившийся сон, мы играем в нем главную роль, являемся главным действующим лицом, то есть остаемся кем-то. Ночью наступает триумф обездоленных. Если бы люди перестали видеть дурные сны, революциям не было бы конца.

* * *

Ужас перед будущим коренится в желании испытать этот ужас.

* * *

И вдруг я оказался совсем один перед… В этот день своего детства я почувствовал, что произошло что-то очень важное. Я впервые пробудился, получил первый знак – предвестник сознания. До того я был всего лишь одним из существ. После этого я стал и больше, и меньше, чем просто существо. Каждое я начинается с надлома и откровения.

* * *

Рождение и цепь суть слова-синонимы. Увидеть день – значит увидеть наручники…

* * *

Утверждать, что «все иллюзорно», – значит приносить жертву иллюзии, признавать за ней высокую степень реальности, тогда как на самом деле нам хотелось бы ее дискредитировать. Что делать? Лучше всего вообще прекратить говорить о ней, перестать ее разоблачать, ибо, даже просто думая о ней, мы становимся ее рабами. Мысль, опровергающая любые мысли, все равно опутывает нас цепями.

* * *

Если бы мы могли спать круглые сутки напролет, очень скоро мы смогли бы вернуться в первоначальный маразм, в блаженное, ничем не нарушаемое отупение, царившее до Бытия. Лишь об этом и мечтает сознание, измученное собой.

* * *

Не родиться – вот, без сомнения, лучшее из возможных решений. К сожалению, оно недоступно никому.

* * *

Никто больше меня не любил этот мир, а между тем, даже если бы мне поднесли его на блюдечке, я закричал бы, будь даже я еще ребенком: «Слишком поздно! Слишком поздно!»

* * *

Что с вами, да что это с вами? – Со мной ничего. Совсем ничего. Я просто выпрыгнул из своей судьбы и теперь не знаю, куда идти, куда бежать…

Примечания

1

Текст печатается с незначительными сокращениями.

2

Нервалъ Жерар де (1808–1855) – французский писатель романтической школы. – Примеч. ред.

3

Буало-Депрео Никола (1636–1711) – французский поэт и критик. Между 1660 и 1666 гг. написал «Сатиры», отчасти подражание Горацию и Ювеналу. Главное новшество состояло в том, что Буало стал называть скверных поэтов поименно, не считаясь со светскими условностями своего времени. Самое знаменитое произведение Буало – «Поэтическое искусство», в котором прозвучало настойчивое утверждение роли страсти и силы в эстетическом опыте. – Примеч. ред.

4

Констан Жан Жозеф Бенжамен (1845–1902) – французский живописец. Много путешествовал по Испании и Северной Африке и писал картины на драматические сюжеты из истории этих стран, которые и принесли ему известность. – Примеч. ред.

5

Рильке Райнер (Рене) Мария (1875–1926) – австрийский поэт. Лирика Рильке типична для поэзии неоромантизма. Восприятие жизни этим поэтом и его творчество были трагичными. – Примеч. ред.

6

Бхагават-Гита («Божественная песнь») – один из наиболее важных источников для всего индуизма. Бхагават-Гита построена в форме диалога Шри Кришны и лучника Арджуны, который усомнился в возможности участвовать в гражданской войне, где брат шел на брата. Бхагават-Гита почти полностью состоит из прямой речи Верховного Господа и затрагивает практически все основные религиозные, этические и философские вопросы взаимоотношений Бога и человека, цели и смысла жизни человека, вселенской формы Господа. – Примеч. ред.

7

Сузо