Полиаспектная антропология - Николай Морхов

отражают репрезентирующие их лексемы) существует не только различие, но и тождество (или сходство). Соответственно, учитывая данное обстоятельство, можно констатировать, что все теоретические суждения, выводы, обобщения и заключения, сформулированные и постулированные посредством рассмотрения какого-либо одного из этих двух самосознаний, будут являться совершенно корректными, легитимными и релевантными трансцендентальными аффирмациями не только для каждого из них (самосознаний), но и для всех гомологичных и гомогенных им инстанций вообще. Хотя, безусловно, на индивидуальном и единичном онтологическом уровне любое из них (самосознаний) обладает своими собственными оригинальными характеристиками, уникальными предикатами и специфическими свойствами.

Итак, обнаруживая, фиксируя и апперцепируя некоторого "другого", являющегося рассудочным актором, самосознание автоматически продуцирует экстенсификацию сферы своего собственного мировосприятия. Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что именно данное обстоятельство инициирует все необходимые условия и предпосылки для обретения им (самосознанием) качественно иного (и/или нового) экзистенциального статуса, не провоцирующего, при этом, элиминации всех остальных присущих ему предикатов и свойств. Так, апперцепируя свою собственную интериорную эссенциальную природу в качестве и "матрицы-в-себе-и-для-себя", и "субъекта-для-другого", а также симультанно рассматривая воспринимаемого им рационального актора и как реальную антропологическую инстанцию, и как абстрактный трансцендентальный конструкт, оно (самосознание) осуществляет определенную онтологическую и гносеологическую трансгрессию. Именно благодаря последней самосознание модифицирует свои собственные ментальные функциональные характеристики и инкорпорируется в ареал полнообъемной рассудочной и интеллектуальной манифестации. Соответственно, с этого момента, оно (самосознание) восходит до уровня полновесного рационального мышления со всеми свойственными ему фундаментальными семантическими атрибутами и параметрами. Безусловно, важно понимать, что само обладание полноценным рассудочным мышлением и присущими ему функциональными инструментами и характеристиками не позволяет тому или иному ментальному субъекту автоматически полнообъемно и окончательно дешифровать, экзегетировать и познать всевозможные трансцендентные и имманентные законы, процессы, вещи, феномены, "смыслы", "тайны" и "истины" многоуровневой и многомерной структуры мироздания. Поскольку, посредством последнего (мышления) рациональный исследователь может лишь всесторонне проанализировать, экзегетировать, изучить и осмыслить те или иные эпистемологические концепции, методологические подходы, дискурсивные установки, риторические модели, интеллектуальные нарративы, теоретические дисциплины и т. д., а также более или менее корректно, конструктивно, адекватно и успешно использовать их в самых разнообразных гносеологических и экзистенциальных ситуациях. Кроме того, вполне понятно, что сам тот или иной носитель полновесного рационального мышления определяет каким именно образом он будет при помощи последнего продуцировать гетерогенные интеллектуальные операции, акты и развертывания. Более того, кристально ясно, что разнородные патологические процессы и аспекты также являются косвенными или прямыми факторами, детерминирующими последнии (операции, акты и развертывания).

Вместе с тем, если апперцепирование ментальным актором различных экстериорных по отношению к нему "других", выступающих в качестве тех или иных объектов или субъектов, продуцирует, в свою очередь, всевозможные необходимые предпосылки для возникновения у него полноценного рассудочного мышления, то доминантная и первостепенная функциональная роль последнего (мышления) заключается в следующем. Так, именно оно (мышление) позволяет ему (актору) не только рассмотреть и экзегетировать посредством гетерогенных методологических подходов, алгоритмов и процедур самые разнообразные концепции, идеи, гипотезы, теории, феномены, процессы, события, знаки, симулякры и т. д., но и приблизиться к интерпретированию и пониманию — в той или иной степени — своей собственной интериорной эссенциальной природы. Последняя, в свою очередь, представляет собой определенное метафизическое и онтологическое измерение присущее самой унитарной и целостной универсальной, интегральной и многомерной антропологической структуре как таковой. При этом, кристально ясно, что лишь оно (измерение), являясь неотъемлемым и неотчуждаемым сущностным элементом последней (структуры), инициирует всевозможные аподиктические условия для ее (структуры) полнообъемного и всестороннего экзистирования. Соответственно, рациональный субъект, наряду со всеми остальными сознательными и бессознательными, ментальными и сенсуальными, а также иными гетерогенными инструментами присущими его имманентному ареалу, должен использовать свойственное ему полновесное интеллектуальное мышление для познания и герменевтики — в том или ином виде — не только гилетической реальности, и не только гетерогенных теоретических концептов, идей, дисциплин, методов и взглядов, но и своего собственного эндогенного пневматического (или духовного) содержания. Данное положение вещей и является основополагающим семантическим аспектом, детерминирующим его (субъекта) подлинную и аутентичную как гносеологическую, так и онтологическую стратегическую телеологию или телеологическую стратегию.

VIII. Пневматическое измерение

Перед тем как перейти к рассмотрению и дескриптированию данной весьма сложной полисемантической проблематики, касающейся пневматического (или духовного) измерения присущего не только многоуровневой и полифункциональной антропологической инстанции, но и всевозможным онтологическим модусам и аспектам многомерной структуры мироздания, необходимо продекларировать несколько корректных и немаловажных концептуальных замечаний. Во-первых, кристально ясно, что метафизическое начало, являясь безусловной трансцендентной матрицей, с одной стороны, генерирует многоплановую систему мироустройства, а с другой — экзистирует по ту сторону последней. Соответственно любой вербальный дискурс, декларирующий о ее (матрицы) интериорной и экстериорной эссенциальной природе, будет представлять собой лишь рафинированную ментальную и философскую гиперабстрактную экспликацию. Поскольку, сама дескрипция абсолютного апофатического начала, осуществляемая рациональным субъектом посредством гетерогенных силлогистических алгоритмов, диалектических процедур, риторических фигур, художественных гештальтов и т. д., способна сигнифицировать только его (начала) различные концептуальные, символические, семиотические, эстетические и т. д. смысловые аспекты. При этом, даже если последняя (дескрипция) будет базироваться на подлинном и аутентичном пневматическом гнозисе, а не на отвлеченных интеллектуальных рассуждениях и иллюзорных имагинационных фантазмах, она, тем не менее, не сможет выйти за пределы философского или поэтического теоретического метанарратива. Таким образом, любой рассудочный актор, не обладающий никаким визионерским знанием и никакими эндогенными экзистенциальными и фелитическими предпосылками для достижения последнего, обречен апперцепировать и экзегетировать самые разнообразные трансцендентальные дискурсы (либо текстуальные, либо акустические, либо семиотические и т. д.), декларирующие о метафизическом измерении, лишь в качестве оригинальных, экзотических, экстраординарных и специфических гиперабстрактных ментальных конструктов. Безусловно, данное обстоятельство должно расцениваться и осмысляться не как позитивный или негативный, или нейтральный, или какой-то иной семантический аспект, а как совершенно конкретная онтологическая данность, не имеющая никаких аксиологических, этических и эстетических коннотаций.

Во-вторых, также кристально ясно, что сверхсовременные и "гипер-постмодернистские" естественно-научные концептуальные подходы, технологические инструменты, физические эксперименты и т. д. не способны на данной цивилизационно-хронологической стадии развертывания корректно и неопровержимо ни верифицировать, ни фальсифицировать наличие метафизической сферы. Так, все самые ультрапрогрессивные сциентистские теоретические и практические возможности не позволяют рациональному исследователю в настоящее время сформулировать и ретранслировать однозначные бесспорные и исчерпывающие аффирмации, касающиеся либо опровержения, либо доказательства существования последней (сферы). Конечно совершенно очевидно, что необходимо осознавать кардинальное и фундаментальное различие между беспристрастными, непредвзятыми и нейтральными эпистемологическими взглядами позитивистского естествознания и ангажированными, тенденциозными и субъективными догматическими доктринами тотального и полновесного нигилизма, материализма и номинализма. Соответственно, сама проблематика, непосредственно или опосредованно связанная с онтологией и гносеологией апофатического начала, находится по ту сторону многоуровневого и полифункционального естественно-научного метанарратива. Поэтому в настоящий момент полностью отсутствуют какие-либо аподиктические эпистемологические предпосылки для ее (проблематики)