Британские церкви во второй половине XIX – первой четверти XXI века: социальный и исламский вызовы - Галина Сергеевна Остапенко

всему миру». Оценивая вклад этого иерарха в движение христианского социализма и подрыв концепции о прочной связи Церкви Англии и партии тори, британские историки делают следующий вывод: «Течение», к которому архиепископ принадлежал и в которое он сделал огромный вклад, было направлено к социализму. Но достижение этой цели рассматривалось сторонниками архиепископа не как христианское обязательство сегодняшнего дня, а как христианское обязательство вообще. Темпл внушал верующим, что их вера требует от них причастности к мирским делам, и одновременно обращался к светским властям, чтобы они были терпимы к вмешательству в их компетенцию. Можно не сомневаться в том, что Темпл выполнил полезную миссию, когда бросил вызов широко распространенной, но постепенно теряющей своих сторонников концепции, согласно которой Церковь Англии отожествляется с Консервативной партией, поскольку консерваторы по своему вероисповеданию – англикане. Фактически же политическое влияние этой партии на Церковь можно назвать скорее проклятием, чем благом»[213].

На наш взгляд, и в той и в другой точке зрения есть рациональное зерно. Церковь Англии действительно оставалась консервативным институтом как всякое религиозное учреждение, а также благодаря ее долголетней связи с партией тори и с государством в целом. Кроме того, необходимость радикальных изменений в социальной политике, о чем прямо или косвенно говорилось в трудах и выступлениях У. Темпла, идентифицировалась с лейбористским социализмом. Последний же, вопреки его эволюционному характеру, нередко трактовался как социализм, реализованный в Советском Союзе, с его революционной природой, атеизмом, репрессиями против клира и верующих, а также разрушением таких демократических устоев, как права личности.

И все же в условиях политизации общества и нарастания социально-экономических трудностей Темплу удалось ослабить традиционный союз партии тори и Церкви Англии, внедрить понятие социализма в понятие христианских ценностей, что менее эффективно делали и христианские социалисты, и что самое важное – убедить широкие круги верующих в том, что вмешательство Церкви в государственную политику и необходимость социальных перемен оправданы «естественным законом», установленным самим Господом Богом. Не случайно именно в 30-е гг., как показывает статистика, наблюдался всплеск посещения британцами англиканских храмов[214].

Вклад духовного лидера Церкви Англии У. Темпла в победу лейбористов на выборах в июне 1945 г. признается как его почитателями, так и оппонентами[215]. Газета «Дейли Геральд» писала по этому поводу: «Лейбористы отведали сладкий плод победы 1945 г. главным образом благодаря деятельности Уильяма Темпла, а не какой-либо другой личности»[216]. Концепция У. Темпла о потребителях и производителях, изложенная в книге «Христианство и социальный порядок», утверждала приоритет интересов большинства членов общества, т. е. потребителей, над меньшинством, т. е. производителями, что соответствовало социальной доктрине лейбористов.

При всем этом нельзя преувеличивать радикализм взглядов и намерений Темпла, как и его вклад в победу лейбористов на послевоенных выборах. Он всегда оставался англокатоликом и человеком компромисса, избегавшим острых конфликтов и не стремившимся к организации оппозиции в пределах Церкви Англии. Его сторонники среди высшего духовенства сочувствовали обездоленным и выражали недовольство действиями правительства, но не были единомышленниками архиепископа в восприятии идей лейбористского социализма. Так, например, Белл был сосредоточен на экуменической деятельности, Гарбетт, убежденный консерватор, – на ликвидации трущоб и строительстве жилья для рабочих. То, что объединяло этих людей с Темплом и находило отклик у приходских пасторов, – это желание помочь бедным и предотвратить взрыв социального недовольства.

В целом же «народный архиепископ», как называли У. Темпла, задолго до назначения его на этот высокий пост, задавал тон в церковной жизни, председательствовал на многочисленных конференциях, читал лекции в религиозных и светских организациях, писал книги по богословию и социальным вопросам и сделал немало, чтобы в 30-е гг. нейтрализовать влияние фашистских организаций и подготовить своих граждан к поддержке и восприятию радикальных социальных реформ, что и произошло в 1945 г. с завоеванием лейбористами твердого парламентского большинства.

Глава 6

Миссионерское движение в XX в.: проблемы и достижения

В XX в. миссионеры, обосновавшиеся на афро-азиатских территориях, столкнулись с новыми трудностями. Самым серьезным препятствием для них в деле евангелизации туземного населения явились мировые войны, которые способствовали развенчанию магии «белого человека» и истинности его веры. «В Первой мировой войне, – отмечал Нейлл, – индийские, африканские и японские войска принимали участие на стороне враждующих сторон в армиях белого человека. Они следовали указаниям своих правителей, но то здесь, то там вспыхивали негодования по поводу того, что тысячи индусов и африканцев втянуты в ссоры, которые их не касаются. Непосредственным же следствием увиденного и пережитого было «охлаждение вернувшихся домой воинов к церквам, миссионерам и тем, кто вовлекал их в христианскую веру»[217].

В Индии, помимо влияния указанного фактора, интерес к христианству в послевоенные годы был подорван и благодаря позиции лидера освободительного движения Махатмы Ганди, признавшего истинность трех религий – индуизма, ислама и христианства – и пытавшегося в своей деятельности примирить их. «Я верю в истинность всех великих мировых религий, – писал Ганди, – и считаю, что, если бы мы все смогли прочитать Священные Писания разных вероисповеданий с точки зрения их последователей, то обнаружили бы, что все они имеют одну основу и одна дополняет другую… Вера в единого бога является краеугольным камнем всех мировых религий. Но, глядя в будущее, я не верю, что на земле когда-нибудь будет только одна религия, хотя в теории существование единого бога предполагает единую религию»[218].

Изучив Новый Завет, Ганди принял многие его положения, включая принципы любви к человеку и ненасильственных действий. Свою агитацию он строил таким образом, чтобы убедить индусов в том, что они могут заимствовать из христианства все заповеди, не принимая христианской веры.

В 20-30-х гг. потеря доверия к миссионерам была несколько приостановлена целенаправленной политикой церквей по адаптации к местным условиям, выражавшейся, в частности, в африканизации христианских обрядов, введением в них звучания традиционных инструментов и танцев, а также подготовкой туземного духовенства. Принцип ЦМО «Евангелизируя, евангелизируйся сам» означал не только духовное самосовершенствование самого миссионера, но и посредничество между культурой его страны и обычаями прихожан.

Большую известность получила основанная в 1924 г. в колонии Золотой Берег миссионерская школа Ачимота, которая, по замыслам ее основателей, «должна была вырасти в колледж и нести западные знания и христианские идеалы африканской интеллигенции». В преподавательский штат Ачимоты входили не только миссионеры, но и гражданские лица. И те и другие могли быть по своим религиозным верованиям католиками, англиканами, представителями других христианских конфессий. Основателем, а затем начальником школы был шотландец А.Г. Фразер (1873–1962 гг.), осваивавший курс юридических наук в Тринити-колледже Оксфордского университета и там же ставший членом Студенческого добровольного миссионерского союза