Полиаспектная антропология - Николай Морхов

и динамических взаимоотношений между субъектом и совокупным объектом и отражающая взаимную трансформацию одного в другого, адекватно корректируется лишь посредством единого и цельного субъект-объектного модуса. Кроме того, последний можно рассматривать и экзегетировать в качестве их синтеза друг с другом, занимающего центральную по отношению к ним позицию, располагающуюся строго по середине между ними. Таким образом функциональные действия, продуцируемые субъект-объектной матрицей и неразрывно связанные с ее топологией, позволяют субъекту и интегральному объекту одновременно экзистировать и как противоположным друг другу манифестационным состояниям и/или моментам свойственным одной и той же унитарной и холистичной оригинальной парадигме, и как уникальным и самобытным однозначным модусам. Более того они (действия), также корректно регулируя модифицирующую энантиодромию или энантиодромическую модификацию, бесконечным и однотипным образом трансформирующую первого во второго, и наоборот, выстраивают полноценную экземплярную, эталонную и высокоорганизованную диалектическую и кинетическую тринитарную модель, включающую в себя все эти три равноценных и равноправных друг другу элемента и преодолевающую все свои интериорные и экстериорные деструктивные стороны и глубинные противоречия.

В-третьих, также следует подчеркнуть, что именно субъект продуцирует всевозможные аподиктические предпосылки для диалектического развертывания, выступая в качестве его безусловного первоначала. Соответственно, первопричиной парадоксального и поливалентного диалектического становления, состоящего из тезиса, его антитезиса и синтеза между ними, является исключительно лишь последний (субъект), продуцирующий, в свою очередь, совокупного объекта и субъект-объекта. При этом конечно, ранее уже неоднократно подчеркивалось, что, с синхронической структуралистской точки зрения, все эти три элемента должны осмысляться и интерпретироваться как различные специфические эманационные состояния, атрибутирующие одну и ту же унитарную и цельную уникальную матрицу.

И наконец, последнее, самые разнообразные концептуальные идеи и ментальные взгляды тотально и всесторонне отчуждены от гилетического космоса. Соответственно, они не принадлежат к сфере феноменальной реальности, существуя в качестве интеллектуальных конструктов, осмысляемых и исследуемых трансцендентальным мышлением. Кроме того, теоретические воззрения всегда манифестируют как суверенные и обособленные равноправные между собой эссенциальные инстанции. Следовательно, в отличие от материальных вещей, предметов, процессов, явлений и т. д., не только перманетно взаимно и аффицирующих, и трансформирующих друг друга, но и стохастическим и необратимым образом смешивающихся между собой, обретая при этом все возможные гетерогенные гибридные черты и мутационные свойства, они, никогда и ни при каких обстоятельствах, не расстаются со своими внутренними и внешними характеристиками, представленными такими классификационными семантическими атрибутами, как независимость и автономность. Таким образом, и первый вышеизложенный смысловой аспект, иллюстрирующий экзистирование интеллектуальных идей и концептуальных воззрений за пределами пространства гилетической действительности, и второй — указывающий на обособленность и суверенность последних являются их всеобщими и универсальными неотъемлемыми качествами, конституирующими как тождество (или сходство), так и различие между ними.

IV. Семантика теоретического подхода

Итак, кристально ясно, что Г. Гегель, не только популяризировал диалектическую методологию в планетарном масштабе, но и, в том или ином виде, окончательно сформулировал ее базовые законы, алгоритмы и процедуры. Так, он постулировал, что в конечном итоге любые диалектические взаимоотношения между теми или иными противоположностями, проходя через ряд концептуальных операций, завершаются их (противоположностей) полновесным синтезом друг с другом. Последней, в свою очередь, интегрирует между собой тезис и его антитезис в одну и ту же единую и цельную уникальную структуру, являющуюся универсальным модусом для этих обеих оппозиций. Безусловно, ранее уже неоднократно подчеркивалось, что, с точки зрения структуралистской школы, диалектический дискурс (и/или подход), можно рассматривать при помощи не только диахронического, и не только синхронического, но и диахронно-синхронического взгляда (и/или метода). Кроме того, его коллега крупнейший германский философ Ф. Шеллинг продуцирует дескрипцию и герменевтику диалектического становления именно посредством последнего (диахронно-синхронического взгляда). Так, он недвусмысленно утверждает в своих текстах, что сама метафизическая (или какая-либо другая) инстанция должна рассматриваться и интерпретироваться в качестве одной и той же унитарной и целостной специфической структуры, одновременно репрезентирующей себя при помощи трех различных манифестационных моментов-состояний. Соответствено, она симультанно выступает в роли и субъекта, и объекта, и субъект-объекта и должна осмысляться и экзегетироваться именно в таком качестве. Таким образом, если Г. Гегель категорически не настаивает на рассмотрении различных диалектических корреляций и взаимосвязей между теми или иными антитезами исключительно лишь посредством диахронно-синхронического теоретического представления, то Ф. Шеллинг абсолютно убежден, что именно последнее (представление) и является их адекватной и корректной интерпретацией.

Вместе с тем, следует отметить, что многие крупнейшие классические и современные мыслители солидарны друг с другом относительно того, что исследование и экзегетирование при помощи диалектической методологии как метафизической и ментальной, так и гилетической структуры мироздания является предельно рациональным разносторонним и полиаспектным процессом. Поскольку законы аристотелевской формальной логики с их строгими однозначными и односторонними аксиоматическими принципами и положениями не позволяют рассудочному актору наиболее полнообъемно и коррректно дешифровать, интерпретировать и дескриптировать трансцендентные и имманентные уровни системы мироустройства. Таким образом, можно со всей ответственностью, в очердной раз, аффирмировать, что диалектический подход, в отличие от иных интеллектуальных методов, представляет собой универсальный инструмент предназначенный для адекватного, корректного и многостороннего рассмотрения и экзегетирования рациональным субъектом самых разнообразных вещей, процессов, явлений, предметов, знаков, событий, симулякров и т. д., наличествующих в гетерогенных онтологических (и/или космологических) и трансцендентальных измерениях матрицы мироздания.

Между тем, ранее уже подчеркивалось, что любая теоретическая методология, базирующуюся на неизменных аксиоматических алгоритмах, постулатах и процедурах, в большинстве случаев, при рассмотрении той или иной проблематики всегда руководствуется одним и тем же набором гетерогенных эпистемологических формул. Так, вполне понятно, что каждая из них (методологий) выстраивает свой гносеологический дискурс посредством строгих законов, операций и положений, не позволяя тем самым в границах собственного развертывания спродуцировать какие-либо отклоняющиеся от них (положений) интеллектуальные позиции и интерпретации. Соответственно, несмотря на то, что диалектическая методика, по сравнению с другими концептуальными подходами, способствует наиболее разностороннему и поливариантному, во всех отношениях, исследованию и экзегетированию тех или иных проблематик, тем не менее ее неотъемлемые и непреодолимые аксиоматические постулаты и процедуры являются совершенно конкретизированными и стандартизированными теоретическими инструментами, тотально ограничивающими свободное транцендентальное мышление. Таким образом, диалектическая методология не только запрещает игнорировать ее основополагающие эпистемологические нормативы, установки и доктрины, но и при помощи последних конституирует абсолютно определенные и единственно возможные гносеологические матрицы, алгоритмы и траектории, максимально сковывающие и парализующие любые фривольные интеллектуальные и дискурсивные практики. Более того, постмодернистские философские школы различного толка, радикально аннигилирующие все виды деспотической и тиранической диктатуры во всех ее бесчисленных и самых разнообразных формах и проявлениях, однозначно и бесповоротно сигнифицировали бы диалектический подход как абсолютно "фашистский" и "тоталитарный" концептуальный дискурс. Хотя, конечно, кристально ясно, что в основании любого корректного, последовательного, системного, обстоятельного и подлинного интеллектуального мыслительного процесса просто обязаны