Пропагандистский дискурс в условиях цифровизации - Коллектив авторов

поскольку это зависит от целей и задач, которые призвана решать та или иная служба. Да и сама специально организованная пропаганда и контрпропаганда, связанная со сложными, а порой и опасными технологиями, естественно, не подлежит широкой огласке. Мы можем моделировать систему применения методов пропаганды и контрпропаганды в силовых ведомствах, опираясь исключительно на данные из открытых источников, которые содержат, однако, довольно скупую информацию.

Логично предположить, что инструменты пропаганды и контрпропаганды наиболее активно применяются в тех силовых структурах, действие которых предполагает контакт с большими массами людей. В этом случае организация проводимых мероприятий не будет носить спонтанного характера, а будет, как правило, системной, научно обоснованной и институционализированной. Нельзя не согласиться со следующим высказыванием: «Не будет преувеличением сказать, что пропаганда на поле боя, в ее современном понимании, стара, как сама война. Менялись формы, методы и средства этого психологического оружия, но цель оставалась одна – подорвать силы врага, устрашить его, убедить сдаться или бежать»[766].

С одной стороны, ведение боевых действий всегда предполагает организацию специальных пропагандистских мероприятий, реально способствующих подрыву боевого духа противника и одержанию над ним победы. С другой стороны, к сожалению, специальной пропаганде нередко начинают уделять внимание только тогда, когда конфронтация практически уже начинается и противоборствующие вооруженные силы переходят к боевым действиям.

9.1. Советская спецпропаганда в годы Великой Отечественной войны

Попытки создания службы пропаганды в условиях ведения боевых действий предпринимались еще в годы Гражданской войны, и основными средствами пропаганды «были печатные материалы и выступления комиссаров перед войсками»[767]. Конечно, все это проходило бессистемно. Над созданием централизованной службы специальной пропаганды в Красной армии стали задумываться только после завершения Советско-финляндской войны (1939–1940). А практические шаги были сделаны тогда, когда уже началась война с нацистской Германией. Буквально через три дня после начала войны было создано Советское бюро военно-политической пропаганды, которое возглавил Л. З. Мехлис. Рабочим органом бюро стал седьмой отдел Главного управления политической пропаганды[768].

Время все же было упущено, и опоздание имело, конечно, негативные последствия. Создать практически с нуля подобную службу – дело исключительно сложное, поскольку она более или менее эффективно может функционировать только при комплексном решении задачи: это многостороннее идеологическое воздействие на боевые подразделения противника с использованием аудио-и печатных материалов, работа с военнопленными, включающая и тактику проведения допроса, а также идеологическая обработка местного населения на освобожденной территории, причем офицеры-спецпропагандисты, само собой разумеется, должны иметь основательную военную подготовку, хорошо владеть иностранными языками, знать основы психологии и страноведения.

Специальная пропаганда среди войск и населения противника, являясь, по сути, политической разведкой, предполагает и работу с агентурной сетью с целью получения информации, которая даст возможность эффективно организовать мероприятия пропаганды и контрпропаганды. Малейший просчет в проведении операции может свести на нет усилия многих людей. Так, когда войска 250-й дивизии испанских добровольцев, которую еще называли «Голубой дивизией», отчаянно отражали атаки Красной армии под Пушкиным, Колпином и Пулковом, было решено распропагандировать их, предполагая наличие противоречий с немецкими союзниками. Листовку с соответствующим текстом написал специалист по испанской литературе, которого срочно нашли в блокадном Ленинграде. Эффект был нулевой, даже, по сути, негативный. Позже выяснилось: содержание листовки вызвало гомерический хохот у испанских захватчиков, в подавляющем большинстве убежденных членов ультраправой «Испанской фаланги», поскольку текст листовки оказался изложен высоким стилем времен Мигеля де Сервантеса. На таком языке испанцы не говорили уже несколько сотен лет.

Если в начале войны советские спецпропагандисты еще только выстраивали систему ведения работы среди войск и населения противника, то у немцев задолго до этого уже была создана мощнейшая пропагандистская машина, в значительной степени нацеленная на решение задач политической разведки. Эту функцию призваны были реализовать прежде всего Главное управление имперской безопасности и абвер – служба военной разведки и контрразведки Третьего рейха.

По сути, Главное управление имперской безопасности было руководящим органом политической разведки и полиции безопасности. В нем действовали отделы, решающие также идеологические задачи, и материалы, которые были результатом проводимых там «исследований», становились основой общеполитической работы организаций всего рейха. Так, в IV управлении (тайной государственной полиции – гестапо) были отделы, сотрудники которых занимались противодействием «вражеской» пропаганде, политическими фальсификациями, политическими церковными деятелями (католиками, протестантами и франкмасонами), обработкой информации, наблюдением за прессой и издательствами, оккупированными территориями (а это включало мероприятия по специальной пропаганде среди населения). Сотрудники VI управления (служба безопасности рейхсфюрера СС по работе за границей), в частности, изучали настроение населения во враждебных государствах (этим занимались целых шесть отделов), разрабатывали мероприятия политического саботажа. Сотрудники VII управления (справочно-документальная служба) анализировали и обрабатывали материалы прессы, занимались исследованием международных проблем. В управление входили также библиотека, справочное бюро, архив и другие службы, которые работали с информацией.

Если Главное управление имперской безопасности решало главным образом общеполитические задачи, включая и специальную пропаганду, то сотрудники абвера занимались напрямую специальной пропагандой среди войск и населения противника во фронтовых условиях, организовывали конкретные мероприятия. Само собой разумеется, по мере нарастания напряжения в условиях войны между специальными службами возникали и трения, в ход пускались «преимущественно аргументы тактического характера» и велись «совместные тяжелые переговоры»[769]. В феврале 1944 г. абвер вошел в состав Главного управления имперской безопасности.

Деятельность абвера, конечно, была направлена прежде всего на решение задач военной разведки и контрразведки. В то же время эта секретная спецслужба активно занималась и вопросами политического характера. Группа V отдела «Заграница» исследовала зарубежную прессу, но в большей мере информационные задачи решал отдел I, сотрудники которого занимались сбором и доставкой разведданых и агентурной разведкой на территории иностранных государств. Отдел IP имел только одну задачу – анализ материалов зарубежной печати. Подразделения, которые входили в группы абвера, назывались «рефератами». Одну из важных ролей играл реферат АИ, который функционировал в составе группы 2А. Реферат АИ должен был заниматься разложением стран Востока и Севера, организацией пропаганды в советском тылу и контролем пропагандистской деятельности фронтовых абверкоманд. Начальником этого реферата был майор, профессор Ганс Кох[770]. Несмотря на невысокое армейское звание, Ганс Кох входил в состав высшего командования абвера и фактически был главным организатором мероприятий специальной пропаганды как среди войск, так и среди населения стран, с которыми нацистская Германия вела войну.

Ганс Кох был убежденным нацистом, антисемитом, русофобом, последовательным адептом гитлеризма и в то же время весьма известным философом, историком и теологом. Во всяком случае, его высшая квалификация в области специальной пропаганды и политической разведки не подлежит сомнению[771]. В конце 1930-х годов он руководил Восточным институтом в Бреслау, затем был направлен в Софию, где занимался