Гносеологические аспекты философских проблем языкознания - Владимир Зиновьевич Панфилов

нивхскому языку, следует отметить, что так как в этом языке в настоящее время нет специальных продуктивных аффиксов с собирательным значением, в нем нет также и особой категории собирательности и соответствующие значения выражаются в рамках грамматической категории числа. При этом существительные с лексическим значением собирательности (как и вещественно собирательные) обнаруживают некоторые особенности в характере значений форм единственного и множественного числа по сравнению с существительными несобирательными (не имеющими лексического значения собирательности), т.е. они не являются только лексико-семантической группировкой.

Существительные с лексическим значением собирательности по характеру значений форм единственного и множественного числа подразделяются на две подгруппы.

1. К первой из них относятся существительные алс ‘ягодника’, ‘ягоды’, hыγр ‘икринка’, ‘икра’, аq′м ‘градинка’, ‘град’, ныврки ‘волос’, ‘волосы’ (о животных); нынг ‘волос’, ‘волосы’ (о человеке), маχ ‘песчинка’, ‘песок’, к′у ‘дробинка’, ‘дробь’, алƣас ‘бусинка’, ‘бусы’, наqр ‘снежинка’, ‘снег’, пус ‘соринка’, ‘сор’, п′удм ‘мóшка’, ‘мошкá’, чныр ‘травинка’, ‘трава’, аƣаƣс ‘принадлежность’, ‘принадлежности какого-либо ремесла’, п′отс ‘какая-либо принадлежность’, ‘принадлежности для шитья’ чонынс ‘какая-либо принадлежность’, ‘принадлежности для рыбной ловли’, hаγас ‘какая-либо часть одежды’, ‘одежда’, пузх ‘что-либо из того, во что одевается и чем покрывается покойник, а также все это в совокупности’, ун′рш / ун′с ‘что-либо из посуды вообще’ и многие другие.

Эти существительные в форме единственного числа указывают как на единичный предмет (в рус. языке им обычно соответствуют существительные со значением единичности на -ин(а), -инк(а) и др.), так и на совокупность, на собирательное множество, образуемое из соответствующих предметов. Причем в одних случаях такая совокупность образуется из однородных предметов (см., например, к′у ‘дробинка’, ‘дробь’, алс ‘ягодина’, ‘ягоды’ и т.п.), а в других – из предметов, хотя и имеющих одно и то же назначение, но, тем не менее, отличающихся друг от друга (п′отс ‘какая-либо принадлежность для шитья, а также принадлежности для шитья вообще’, чонынс ‘какая-либо принадлежность для рыбной ловли, а также принадлежности для рыбной ловли вообще’, ун′рш ‘что-либо из посуды, а также посуда вообще’ и т.п.). Все приведенные выше существительные, употребляясь в значении единичности, могут сочетаться с количественными числительными, т.е. подлежат счету (например: алс н′ик ‘одна ягодина’, hыγр н′ик ‘одна икринка’, алƣас н′ик ‘одна бусинка’, hаγас н′аqр ‘какая-либо одна принадлежность одежды’, аƣаƣс н′аqр ‘одна из принадлежностей какого-либо ремесла’ и т.п.). В отличие от этого в русском языке могут сочетаться с количественными числительными лишь соответствующие существительные со значением единичности (бусина, бусинка и т.п.). Часть из нивхских может сочетаться с количественными числительными, употребляясь также и в собирательном значении (аƣаƣс н′аqр ‘один набор принадлежностей какого-либо ремесла’, п′отс н′аqр ‘один набор принадлежностей для шитья’ и т.п.) – это те из существительных рассматриваемой группы, которые в форме единственного числа обозначают как единичный объект, так и совокупность объектов, хотя и используемых для одной цели, но и различающихся между собою.

Все рассматриваемые имена существительные оформляются также суффиксом множественного числа, указывая на совокупность предметов, т.е. имеют собирательное значение. Так, ср.:

1) hэман′χ илχ hаγac имыд′ – Ола! Ты hаγас к′эйа. hоƣор иф эвр хэд′ Хэнан hы hаγас сык т′ус мирх тывуд′ ‘Старуха отдала ему замшевую одежду. – Сынок! Эту одежду одень. Тогда он (ее), взяв, одел. Когда одел, эта одежда вся с мясом срослась’ (букв.: ‘вся в мясо вошла’) (собирательное сущ. hаγас ‘одежда’ во всех трех предложениях дается в форме ед. числа и употреблено в собирательном значении, о чем можно заключить по последнему предложению, где оно сочетается с определительным местоимением сык ‘все’);

2) hоƣор вумгу сык ваγаску вахт′вахт′ур пыγзд′. Чуз hаγаско чуз гиγо ршыкр йах хэгуд′ ‘Потом его жена все его одежды порвала и выбросила. Новую одежду и новую обувь принесла (и) его заставила одеться’ (собирательное сущ. hаγас в первом предложении употреблено в собирательном значении в форме мн. числа (ваγаску ‘его одежды’), во втором предложении – в собирательном значении, будучи оформленным соединительным суф. -ко ~ -γо ~ -го ~ -хо (hаγаско), имеющим также значение множественности).

Те имена существительные этой группы, которые в форме единственного числа указывают как на единичный предмет, так и на такую совокупность, которая образуется из однородных предметов, в форме множественного числа могут указывать на дистрибутивное множество, состоящее или из единичных предметов, или из нескольких совокупностей таких предметов. Так, например, форма множественного числа существительного алс может означать ‘ягоды’, ‘ягодинки’, а в сочетании с определением п′χат′п′χат′ (п′χат′п′χат′ алску) означает ‘ягоды разных сортов’.

Возможность употребления формы множественного числа для указания на несколько совокупностей не исключена и для тех существительных, которые в единственном числе обозначают совокупность, образованную из различных предметов. Например: hоƣам мэн н′ивх п′(h)аχаску ботот к′лырх п′ута п′(h)аqху бота эхт мыγд′ра ‘Тогда два человека свои одежды взяв, на улицу вышли, свои шапки взяли, домой пошли’. Иначе говоря, в этих случаях множественное число указывает на множество (дистрибутивное) высшего порядка, каждый из членов которого в свою очередь представляет собой собирательное множество.

Одной из разновидностей собственно собирательных существительных являются парные существительные. В нивхском языке в форме единственного числа они обычно указывают на совокупность, образуемую двумя одинаковыми предметами, но иногда также и на один из членов этой парной совокупности. К этим существительным относятся следующие: тымк ‘рука’, ‘руки’, тот ‘рука’, ‘руки’, ныт′х ‘нога,’ ‘ноги’, ки ‘сапог’, ‘сапоги’, ‘обувь’, мын′д′х ‘торбаз’, ‘торбаза’, вамq ‘рукавица’, ‘рукавицы’, п′ан′ ‘наколенник’, ‘наколенники’, нын′к ‘щека’, ‘щеки’, н′ах ‘глаз’, ‘глаза’, нос ‘ухо’, ‘уши’, чылм ‘ладонь’, ‘ладони’, эн′ ‘лыжина’, ‘лыжи’, ывн′ ‘весло’, ‘весла’, мизиγр ‘уключина’, ‘уключины’, т′иф ‘след’, ‘следы’ и др.

Исторически существительные этого типа в форме единственного числа указывали только на парное единство и, по-видимому, не использовались как обозначение одного члена этой совокупности; свидетельством этого является тот факт, что и в настоящее время, когда требуется указать на один из членов данного единства, эти существительные в ряде языков обычно сочетаются со словом половина (ср. нивх, н′ах н′васq ‘глаз’ букв.: ‘глаз одна половина’, монг. örogeli nidün ‘глаз’ букв.: ‘половина глаз’, венг. fél szemmel ‘одним глазом’, букв.: ‘половиной глаз’ и т.п.)[594].

Однако в настоящее время в нивхском языке парные существительные в форме единственного числа используются также и для обозначения единичного предмета, т.е. лишь одного из членов парного единства.

1) hоƣор п′и тымкхир т′онр т′ара, нух тумура, мур нос тулкура ‘Тогда он своей рукой по голове ударил, в иглу превратился, в лошадиное ухо пролез’ (парные существительные тымк ‘руки’, нос ‘уши’ употреблены в значении единичности в форме ед. числа);

2) Иф ит′арар вир йаймад′. Т′ыр эру тымк āм п′аγыта дымк ршад′ ‘Он, напротив нее подойдя, смотрит. Правую руку, руку, на которую