Гносеологические аспекты философских проблем языкознания - Владимир Зиновьевич Панфилов

об особой категории слов, выражающих признаки предметов, – выразителем свойств является та же грамматическая категория имен, названий предметов. Отсюда ясно также, что в своем генезисе все прилагательные являются относительными, семантически производными от какого-то названия предмета, через отношение к которому характеризуются другой или другие предметы»[346].

Точка зрения, согласно которой между существительными и прилагательными существует глубокая генетическая связь, имеет серьезные фактические и теоретические основания. Правда, в этом случае, по-видимому, было бы более правильным говорить не о формировании прилагательных на основе существительных, а о первоначальном синкретизме имени, в результате позднейшей дифференциации которого возникают и существительные, и прилагательные. Такого рода подход к решению этой проблемы можно усмотреть у А.А. Потебни, который, отмечая, что

«различие между существительным и прилагательным в языке, доступном наблюдению, в историческое время уменьшается по направлению к прошедшему»,

вместе с тем указывал, что

«в существительном в том же направлении от нас увеличивается атрибутивность»[347].

В этой связи он, в частности, обратил внимание на то, что

«изредка, преимущественно в простонародн. и стар. языках, встречаются степени (сравнения. – В.П.) от сущ.»[348]

(бережѣе ‘ближе к берегу’ и т.п.).

Л.П. Якубинский отмечает, что

«в ряде случаев сравнительная степень от прилагательных формально образуется не от прилагательного, а от соответствующего существительного: ниже образовано от низjъ (низjе), а не от низък (было бы низъче)…»[349]

Здесь можно сослаться также и на нивхский язык, в котором в единичных случаях формы выражения количественной модификации действия, свойственные в нем качественным и некачественным глаголам, изредка образуются от существительных, например,

hэман′аχ ‘старуха’,

hэман′аχ-йо ‘староватая женщина’[350].

О первоначальном синкретизме существительных и прилагательных свидетельствуют следующие языковые данные:

1) Во многих языках отмечаются случаи, когда один из омонимов обозначает предмет, а второй – качественный признак. Так, например, в татарском языке такими омонимами являются:

күк ‘синий’, ‘голубой’ и ‘небо’;

кара ‘черный’ и ‘чернила’;

жылы ‘теплый’ и ‘тепло’ (существительное), ‘тепло’ (наречие);

сыук, а также салкын, означающие ‘холодный’, ‘морозный’ и ‘холод’, ‘мороз’ и т.п.[351]

Такого же рода факты отмечаются в ненецком[352] и некоторых других языках.

2) Этимологический анализ многих прилагательных обнаруживает их генетическую связь с существительными. При этом, конечно, нужно разграничивать случаи, когда эта связь является результатом первоначального синкретизма имени, от таких случаев, когда прилагательные образованы от существительных.

3) Грамматические формы прилагательных индоевропейских языков возводятся к общеименным.

«Все форманты, – пишет В.М. Жирмунский, – получившие в дальнейшем значение специфических признаков этой категории, явились результатом позднейшего отбора и спецификации общих именных аффиксов»[353].

Как отмечает Л.П. Якубинский,

«глубокая связь между существительными и прилагательными в славянских языках грамматически выражается прежде всего в том, что склонение прилагательных кратких, т.е. древнейшего слоя прилагательных, тождественно со склонением существительных основ на -о, -а; …»[354]

4) В индоевропейских языках широкое распространение имели конструкции типа жар-птица, царь-девица и т.п., в которых первый член указывал на качественный признак того предмета, который обозначался ее вторым членом, а, как писал А.А. Потебня,

«путь от существительного к прилагательному есть атрибутивное употребление существительного»[355].

При этом необходимо отметить, что случаи употребления синкретичного имени то в функции определения, то в функции определяемого следует отграничивать от такого рода случаев, когда существительное может употребляться в функции определения и определяемого при наличии существительных и прилагательных как особых частей речи (как, например, в тюркских языках) или существительных и качественных глаголов (как, например, в нивхском языке).

Генетическая связь существительных и прилагательных, подтверждаемая материалами многих языков, получает свое объяснение в связи с генезисом и развитием категории качества как категории мышления. Выделение того или иного качественного признака одного предмета возможно лишь при его сравнении с другим предметом. Сравнение представляет собой универсальную операцию в процессе человеческого познания в целом[356] и, в частности, оно является необходимой предпосылкой и установления количественной определенности предметов объективной действительности (см. ниже, гл. V § 4.). В процессе выделения того или иного качественного признака предмета в результате сравнения какой-либо из предметов начинает выступать как его наиболее характерный носитель, т.е. как своего рода эталон, с которым отождествляются по соответствующему качественному признаку другие предметы. Поэтому название этого предмета вместе с тем выступает и как название того качественного признака, эталоном-носителем которого он является. Следы такого состояния и обнаруживаются во многих языках как явления первоначального синкретизма имени, или омонимии, когда один из омонимов именует предмет, а второй – наиболее характерный для него качественный признак (см. выше, гл. IV § 3). На новом этапе языкового развития при наличии сформировавшихся различных именных частей речи та же операция сравнения и выделение предметов-эталонов того или иного качественного признака приводит к тому, что названия соответствующих качественных признаков образуются от соответствующих существительных посредством разнообразных языковых средств (ср., например, образование относительных прилагательных от существительных в русском языке или приведенные выше случаи на образование слов с качественным значением в ненецком языке).

Вместе с тем следует отметить, что именное происхождение качественных обозначений в языках, по-видимому, не является единственно возможным путем их генезиса. Выше уже приводились соответствующие данные по языкам Юго-Восточной Азии и нивхскому, которые свидетельствуют о том, что слова, обозначающие качественные признаки в этих языках, обнаруживают тесную связь со словами, обозначающими действия, т.е. глаголами. Так, в нивхском языке, как уже отмечалось, слова-наименования качественных признаков обладают теми же грамматическими категориями и формами, что и слова-наименования действий и составляют вместе с последними общую часть речи – глагол, внутри которой они образуют лишь особую лексико-грамматическую группировку. Из этого следует, что слова-наименования качественных признаков обнаруживают генетические связи не только с существительными, но и с глаголами. Иначе говоря, если в одной группе языков прилагательное как именная часть речи выделяется из первоначально синкретичного имени, противопоставляемого глаголу, и в дальнейшем продолжает пополняться за счет словообразований от существительных (хотя и не только от них), то в другой группе языков слова-наименования качественных признаков в своем генезисе объединяются со словами-наименованиями действий и образуют с ними одну общую часть речи – глагол (нивхский язык) или, отличаясь от глаголов определенной совокупностью признаков, тем не менее оказываются ближе к нему, чем к имени и составляют с ним более широкую грамматическую группировку предикатива. Таким образом, после расщепления первоначально синкретичного слова на две отличающиеся друг от друга грамматические группировки слов – имя и глагол – дальнейшее развитие шло различными путями: в