Власть предыстории - Игорь Узиельевич Ачильдиев

«Также другие еще родилисяу Геи с Ураном Трое огромных и мощных сынов, несказанно ужасных Котт, Бриарей крепкодушный и Гиес — надменные чада. Целою сотней чудовищных рук размахивал каждый. Около плеч многомощных, меж плеч же у тех великанов по пятьдесят поднималось голов из туловищ крепких. Силой они недоступной и ростом большим обладали»[235].

Еще Поль Лафарг в очерках материальной культуры выдвинул идею, что под именем гекатонхейров в мифе выведены, конечно же, не натуральные великаны, а быть может, деревенские общины. В этом едва ли есть логика: почему деревенские общины должны выглядеть столь ужасными? Но внешний вид пратолпы в образе гекатонхейров запечатлен неплохо. Интересно, что у Гомера боги боятся Бриарея — этот сторукий титан превышал силой и своего отца Урана: «Боги его ужаснулись и все отступили от Зевса»[236].

3. В поэме о сотворении мира «Когда вверху…» — «Энума Элиш» — двойной силой был награжден Мардук, у него четыре глаза, четыре уха. «Он рот раскроет — изо рта его пламя»[237], Древние боги Сибитти, «бойцы несравненные», у них «иная природа, их рождение дивно, страх они внушают, их вид ужасен, смерть — их дыханье, боятся люди, приблизиться не смеют», они свирепы, их оружье поднято»[238]. В эпосе о Гильгамеше охотник случайно увидел Энкиду, «порожденье полуночи»: «вместе с газелями ест он травы, вместе со зверьми к водопою теснится» — и устрашился охотник, «онемел он, тоска проникла в его утробу, идущему дальним путем стал лицом он похожим»[239].

4. Интересно описание одноглазых циклопов, данное Гомером в «Одиссее». Гомер отмечает, что циклопы сильны и свирепы, не сеют хлеба и не пашут плугом. «Нет между ними ни сходьбищ народных, ни общих советов: в темных пещерах они иль на горных вершинах высоких вольно живут». «Кораблей красногрудых не знают». Полифем «никакого не ведал закона», «видом и ростом чудовищным в страх приводя, он не сходен был с человеком, вкушающим хлеб». Он, очевидно, не верил в богов, ибо говорит Одиссею: «Нам, циклопам, нет нужды ни в боге Зевесе, ни в прочих ваших блаженных богах». Полифем был неимоверно жесток, убивал спутников Одиссея, «рассекши на части» и съедал «жадно, как лев, разъяряемый гладом». В гневе кидает Полифем огромные утесы в корабли, то есть оружия у него нет, он защищается и нападает, употребляя камни[240]. В плавании Одиссею встретились также листригоны, «великаны, не людям подобные», «с кручи утесов они через силу подъемные камни стали бросать», а потом нанизали спутников Одиссея на колья и унесли[241].

5. В древнекитайской мифологии таким же чудищем была Бабка Запада, похожая на человека, но с клыками, как у тигра, одно из ее свойств — она «любит свистеть» (см.: Яшина Э. М. Формирование и развитие древнекитайской мифологии. М.: Наука. 1984. С. 27, 65, 67) На с. 81 исследуется миф о рождении героя Хоуцзи, мать которого «наступила на след великана» и понесла, то есть забеременела. Яншина делает вывод о виновности матери, которая забеременела без мужа, родив незаконнорожденного ребенка, «концепция, оправдываемая лишь божественным вмешательством». Между тем, у всех охотничьих народов «наступить на след» обозначает иное — обнаружить себя, встретиться с тем, кого преследуешь или кто тебя преследует, ибо при скрадывании дичи нельзя наступить на след зверя, он может вернуться по своему следу и обнаружить охотника. Таким образом, в данном мифе речь идет скорее о кровосмешении женщины с великаном, с «Богом» или, если перевести этот акт в антропологические термины, — человека с его предком, с неандертальцем.

Если мы теперь проанализируем, о чем же рассказывают все эти мифы, о чем говорят нам многоголовые и многорукие, свистящие и кидавшиеся камнями боги и чудища, передвигающиеся сверхбыстрым образом, то заметим совершенно точные указания на все или некоторые свойства пратолпы, приводившие людей в ужас. Здесь и сверхсила, сверхжестокость, сверхбыстрота, многоглавость, многорукость, подъятые для удара руки, камни, отсутствие морали, религии и т. п. Авторы мифов порой полностью, а иногда частично сохранили и донесли до нас то внешнее впечатление, которое воплотили пратолпа и ее участники. Я далек от буквального переложения мифов и взгляда на них как на кинодокумент предыстории. И все же нельзя не видеть сходства в описании богов, героев и чудовищ с многими элементами, характеризующими пратолпу.

Они отличаются от мифов временем своего создания. Как правило, они родились не столь давно и зафиксировали встречу с реально существовавшими палеантропами во время, когда те уже утратили свое былое могущество. Человек и его предки как бы поменялись местами: раньше палеоантропы изгоняли людей из хороших мест обитания, в последние тысячелетия, видимо, наступила новая пора — реликтовые палеоантропы оттеснены в горы, в тундру. Очевидно и другое: число палеоантропов в сообществе сильно сократилось, и они уже не всегда могли образовывать полноценную пратолпу, остались лишь некоторые ее эффекты. А по внешнему виду они напоминали просто одичавших людей.

В советской литературе разработана проблема так называемого чучуны, жившего, по-видимому, еще в недавние времена на Лене, Оленеке, Индигирке, Колыме. Легенды о чучуне созданы якутами, тунгусами, эвенками, чукчами и русскими старожилами. Вот приметы таинственного реликтового гоминоида, описанные и собранные И. С. Гурвичем:

1. «Чучуна бегает очень быстро», мээлкен — то же, что и чучуна, только так он называется у тунгусов, — «отличается замечательной быстротой в беге». «Чучуна бегает быстрее лошади», «бегает с быстротой летящей птицы», «передвигается прыжками».

2. Чучуна бросается камнями, камнями же вооружены и мюлены (так иногда называют чучуну тунгусы).

3. Язык «диких людей» — отдельные нечленораздельные звуки. Чучуна издает оглушительный свист, который производит на человека ошеломляющее впечатление, парализуя на некоторое время его волю.

4. Живет в ямках, в пещерах, роет себе нору в земле.

5. Издали похож на человека, но с одной ногой, с единственной рукой, с