Среди призраков. Рассуждение об эпохе метавселенной и генеративного искусственного интеллекта - Эрик Саден

если оно составлено от руки, – кто-то думал над формулировками, следил за грамматикой или нарисовал особый знак, понятный только двоим. Письмо говорит о теплоте чувств автора, о том, как он соскучился, как ему не терпится увидеться вновь – совсем скоро или неизвестно когда, – оно о повседневных делах, а еще в нем бывают размышления, порой довольно глубокие. Так, вопреки разлуке, эпистолярная связь может еще больше привязать двух людей друг к другу. Так же и телеграмма – слова экономит, но это знак внимания, хотя часто с трагическим содержанием, когда сообщает на дальнее расстояние, а то и вовсе на другой континент, да еще внезапно, о чем-то тяжелом (несчастный случай, кончина), но нередко и радостном (свадьба, рождение); так можно признаться в любви – в двух словах, но старательно подобранных, – или прямо сообщить, что все кончено, как у Сержа Генсбура в написанной в 1981 году песне с англоязычным названием Overseas Telegram — «Телеграмма из-за океана»: «J’aimerais que ce télégramme / Soit le plus beau télégramme / De tous les télégrammes / Que tu recevras jamais […] / Et qu’à la fin du télégramme / Tu te mettes à pleurer» (Я бы хотел, чтобы эта телеграмма / Стала самой прекрасной / Из всех телеграмм, / Которые ты когда-либо получишь, […] / И чтобы, дочитав эту телеграмму, / Ты заплакала). Телефон, в свою очередь, – во времена, когда люди регулярно общались вживую, – позволял поддерживать связь, создавал иллюзию, будто человек рядом, воспроизводя тембр его голоса. Это касается и ночных радиопередач, в которых слушатели, будучи дома, откровенничали и экспромтом выдавали в подробностях истории неформальной и преходящей общности душ. Общение на расстоянии не мешает симпатии между людьми и, более того, порой ее только усиливает.

В истории межчеловеческого общения произошло событие, переопределившее такие обстоятельства, как расстояние и близость отношений. В один прекрасный день на рубеже нового тысячелетия мы обзавелись новым навыком, стали слать «имейлы» – почта сделалась электронной. Все вдруг оказалось проще простого, в процессе обмена информацией произошло почти чудо – на что только не был способен телефон, но и он не смог его сотворить. А тут за мизерную плату знай пиши письма на собственном компьютере, – позже появится возможность добавлять к ним файлы, – и в один клик отправляй примерно с одинаковой быстротой хоть соседу по лестничной площадке, хоть на другой конец света. Ничего сложного – и вскоре уже вся планета пользовалась этим способом, обнаружив в нем совершенно новое качество – печать удобства отметила большинство коммуникаций, затронув даже содержание, так что не обошлось без скрытых последствий: в переписке между людьми главной стала функциональность.

Не случайно явление тут же попало в поле зрения индустрии; различные компании начали предоставлять адреса и доступ к своим серверам, некоторые не стеснялись сканировать содержимое и продавали информацию для рекламного таргетинга. Доставка сообщений выделила новый экономический сектор, дополнявший, но словно украдкой, экономику отношений, основанную на сокращении затраченного времени, денежных средств и гибком управлении личными коммуникациями. Практика, сочетающая комфорт и владение ситуацией, настолько утвердилась, что телефонные разговоры, да и почтовую переписку поспешили оставить «олдскульным натурам». Это совпало с расцветом неолиберальной логики во всех видах, которые обогатились всенаправленными потоками информации и капиталов и подвергли рационализации и оптимизации ключевые императивы, – отчего в наших связях с другими возникла червоточина. На экономическом утилитаризме в конце концов строится утилитаризм отношений. Назовем это технологизацией отношений – под знаком одной лишь эффективности; ее постоянно поддерживает цифровая индустрия, в которой мы, даже не пытаясь барахтаться, потонули, а сама она между тем вероломно превратила любое лишнее, как может показаться, слово в человеческом общении в добавочный элемент или возвела в ранг довольно редкой роскоши.

Чистая и постоянная видимость

Многие из тех, кто на момент наступления нового тысячелетия был уже взрослым или вступал в сознательную жизнь, возможно, помнят, как они с приятным удивлением обнаружили на скромном экране мобильного телефона короткое сообщение с пожеланием счастья в 2000 году. Для большинства это было первое знакомство с неведомой функцией, лаконичность и ненавязчивость которой сразу стала заметна, – да, речь об СМС. История гласит, что первое подобное сообщение 3 декабря 1992 года отправил британский программист-разработчик Нил Папуорт, содержание было простым: «Merry Christmas» (С Рождеством). Прошло несколько лет, прежде чем практика сделалась всеобщей благодаря возможности взаимодействия – интероперабельности, – которую обеспечивала услуга. Вначале это казалось блаженством – посылаем короткие сообщения, не больше 140 знаков на тот момент, и не нужно никому звонить, а значит – беспокоить: предупредительность по отношению к получателю. Поделиться мыслью, чувствами, иногда поздравить с днем рождения, поблагодарить за ужин – пользуйтесь! Не заставило себя ждать и одно малозаметное изменение: тем же способом люди стали назначать свидания, выяснять подробности, уточнять обстоятельства. Оттенок сдержанности, форма деликатности – все это полностью не ушло, но как будто соединилось с практической стороной дела, позволив не обременять себя церемониями, в целом скорее маловажными, и лишний раз не тратить энергию на обычные коммуникативные игры. При общении с другим человеком правила этикета сводились теперь к минимуму. Эффективность только удвоилась благодаря сокращению телефонных звонков (говорить по мобильному тогда было дорого), так что в построении отношений вышла своего рода экономия.

К тому же, несмотря на расстояние, звонки всегда несут ощутимую нагрузку: возможность воспроизводить голос и интонации могут выдать несдержанность, если говорящий перестает контролировать себя и «фильтровать» слова, нерешительность, разные другие эмоциональные состояния, а иногда обернуться весьма красноречивым молчанием. Каким-то, в сущности, парадоксальным образом нечто от нашего тела, дыхания передается в этой телепортируемой атмосфере. Предложенный обходной путь впоследствии дополнился функцией отправки голосовых сообщений, например в приложении WhatsApp, где можно не набирать текст, а что-нибудь сказать, – это часто быстрее, – избежав неудобств прямого разговора. Вдобавок, при «неудачной попытке», отправленное удастся стереть прежде, чем собеседник успеет его прослушать. Для определения такой практики подойдет еще один оксюморон – «односторонний диалог», в ходе которого главное будет сказано, а у адресата появится выбор, и при желании он сможет отвечать в той же форме – отрывистыми репликами, словно стремится не тратить время зря и обойтись без неуместной спонтанности устного общения. В этом отличие от использовавшегося прежде автоответчика, который обычно приглашал перезвонить, выражая то же, что и протянутая рука, – так что говорящему оставалось только ждать, что будет дальше.

В последние несколько лет, позвонив на мобильный телефон, голосовое сообщение, как правило, не оставляют. Как будто суть принципа «осторожность превыше всего» во времена обесценивания всего физического состоит