О воле в природе - Артур Шопенгауэр

томе “Transactions of the Asiatic Society of Great-Britain”[46], 1824 г., он на стр. 110 приводит следующее учение школы Hiara7: «Воля (volition, Yatna), напряжение или проявление воли, представляет собою самоопределение к действию, доставляющее удовлетворение. Желание – повод к этому самоопределению, восприятие – его мотив. Различают два вида восприемлемого напряжения воли: то, которое проистекает из желания, стремящегося к приятному, и то, которое проистекает из отвращения, бегущего от неприятного. Есть еще и третий род напряжения воли, который ускользает от ощущения и восприятия, но к существованию которого заключают от аналогии с произвольными действиями; он обнимает животные функции, имеющие своей причиной невидимую жизненную силу» (англ. Another species, which escapes sensation or perception, but is inferred from analogy of spontaneous acts, comprises animal functions, having for a cause the vital unseen power). Очевидно, «животные функции» надо понимать здесь не в физиологическом, а в популярном смысле слова, т. е. органическая жизнь бесспорно выводится здесь из воли. Подобное же указание Кольбрука мы находим в его докладах о Ведах (“Asiatic researches”[47], т. 8, стр. 426), где говорится: «Азу – бессознательное желание, которое осуществляет всякий акт, необходимый для сохранения жизни, каково, например, дыхание» и т. д. (англ. “Asu is unconscious volition, which occasions an act necessary to the support of life, as breathing etc”).

Впрочем, то, что я свожу жизненную силу к воле, нисколько не противоречит старому разделению функций этой силы на репродуктивность, раздражительность и чувствительность. Это разделение остается глубоким и дает повод к интересным соображениям.

Репродуктивная сила, объективированная в клеточной ткани, представляет собою главный отличительный признак растения и является растительным началом в человеке. Когда она получает в каком-нибудь человеке преобладающее значение, мы предполагаем в нем флегму, медлительность, косность, тупоумие (беотийцы) – хотя это предположение и не всегда подтверждается. Раздражительность, объективированная в мускульных волокнах, представляет собою главный отличительный признак животного и является животным началом в человеке. Когда она получает в каком-нибудь человеке преобладающее значение, то обыкновенно в нем замечаются проворство, сила и храбрость, т. е. пригодность к телесным напряжениям и к войне (спартанцы). Почти все теплокровные животные и даже насекомые далеко превосходят человека раздражительностью. Животное наиболее живо сознает свое бытие в раздражительности, почему ее проявления оно и выражает прыжками; следы этого сказываются еще и у человека – в танцах. Чувствительность, объективированная в нервах, представляет собою главный отличительный признак человека и является собственно человеческим началом в человеке. Ни одно животное не может в этом отношении даже отдаленно сравниться с ним. Если она получает особенное преобладание, возникает гений (афиняне). Поэтому гениальный человек – это человек в высшей степени. Отсюда становится понятным, отчего некоторые гении не хотели признавать людьми остальных людей с их однообразными физиономиями и сплошным отпечатком обыденности: они не признавали их себе подобными и впадали в естественное заблуждение, что их собственный тип нормален. В этом смысле Диоген с фонарем искал людей; гениальный Экклезиаст говорит: «Среди тысяч людей я нашел одного человека, но ни одной женщины не нашел я между всеми ими»[48]; а Грациан в своем «Критиконе», быть может, величайшей и прекраснейшей аллегории, когда-либо написанной, говорит: «Но самое удивительное было то, что в целой стране, даже в населеннейших городах, не встречали они человека; вся страна была населена львами, тиграми, леопардами, волками, лисицами, обезьянами, быками, ослами, свиньями – и нигде не было человека! Только позднее узнали они, что немногие существовавшие люди, чтобы скрыться и не видеть того, что́ происходит на свете, удалились в пустыни, которые по-настоящему должны были быть жилищем диких зверей» (соединено из 5 и 6 «кризисов» I отдела). И в действительности, на той же основе зиждется присущая гениальным людям склонность к одиночеству; оно столько же привлекательно для них, потому что они различаются от остальных людей, сколько и незаметно для них, потому что они сами внутренне богаты: ибо между людьми, как и между бриллиантами, только необыкновенно крупные годятся в солитеры; обыкновенные же должны держаться вместе и действовать в большом количестве.

С указанными тремя физиологическими основными силами совпадают и три «Гуны», или основные свойства индусов. Тамас-Гуна, тупоумие, глупость, соответствует репродуктивной силе; Райас-Гуна, страстность, соответствует раздражительности; Саттва-Гуна, мудрость и добродетель, – чувствительности. Но когда к этому добавляют, что Тамас-Гуна – удел животных, Райас-Гуна – людей, и Саттва-Гуна – богов, то в этом больше мифологии, чем физиологии.

Рассматриваемое под настоящею рубрикой служит предметом также и 20-й главы II тома «Мира как воли и представления», озаглавленной «Объективация воли в животном организме»; поэтому я и отсылаю к ней, как дополняющей сказанное здесь. В «Парергах» сюда же относится § 94 II тома.

Здесь не мешает еще заметить, что цитированные выше места из моего сочинения о цветах относятся к первому изданию его; в ближайшем будущем выйдет второе издание, в котором будет другая пагинация.

Примечания

1 Это я писал в 1830 году, но с тех пор “Edinburgh’ Review” «упало», и в настоящее время оно совсем не то, что прежде: мне приходилось встречать в нем даже поповские выходки, рассчитанные просто на толпу.

Прибавление к 3-му изданию.

2 Как сам по себе существующий предмет, как вещь в себе.

Прибавление к 3-му изданию.

3 В котором она занимает самую верхнюю каморку.

Прибавление к 3-му изданию.

4 Разницу между причинами в тесном смысле, раздражением и мотивом я подробно выяснил в своих «Основных проблемах этики», стр. 30 и сл. (2-е изд., стр. 29 и сл.).

5 Особенно не следует упускать из виду существования при различных выделительных процессах известного подбора – смотря по тому, что́ для каждого из них пригодно; нельзя, следовательно, отрицать произвола у органов, выполняющих эти процессы, – произвола, который должен даже опираться на известное глухое ощущение и при помощи которого всякий выделяющий орган из одной и той же крови выбирает лишь соответственное ему выделение и ничего более; так что печень из приливающей крови всасывает только желчь, отсылая прочь остальную кровь, слюнная железа и поджелудочная (pancreas) всасывает только слюни, почки – только мочу, половые органы – только семя и т. д. Можно поэтому уподобить выделяющие органы разнородному скоту, который, пасясь на одном и том же лугу, срывает каждый травку лишь по собственному вкусу.

Прибавление к 3-му изданию.

6 Эрекцию при сладострастных представлениях.

Прибавление к 3-му изданию.

7 Всюду, где я привожу места из книг, написанных на живом языке, я предлагаю их в переводе, но цитирую по оригиналу; самый же оригинал присоединяю только в тех случаях, когда перевод мой может возбуждать какие-нибудь сомнения.

Сравнительная анатомия

Из своего положения, что «вещь в себе»