Философские основы зарубежных направлений в языкознании - Владимир Зиновьевич Панфилов

тем предметам, без которых они реально не существуют. Отношения при этом могут отражаться с помощью других (служебных) слов или воссоздаваться благодаря грамматическим значениям тех же или других существительных (воля – человек с волей, воля человека; честь – человек чести, честь человека). В языках американских индейцев, например хопи, многие явления, представляющие неотъемлемую принадлежность каких-либо предметов, отражаются совместно с некоторыми отношениями, что в любых языках свойственно всем частям речи, кроме существительных. Так, русск. волевой означает ʽобладающий волейʼ, работает означает ʽсовершает работуʼ, глубоко означает ʽна глубинеʼ. В самом содержании этих слов отображено отношение к признаку, действию, месту[102]. Таким образом, различие между отражением явлений с помощью существительных и других частей речи оказывается лишь формально-семантическим. Оно состоит в раздельном или совместном отражении явления и его отношения или отношения к нему. Это различие никакой познавательной роли не играет.

Неразграничение логических и семантических форм мыслительной сферы, отождествление их приводит и Л. Вайсгербера к отрицанию общечеловеческого характера логических категорий (как субъект, предикат и т.п.) в силу национального характера семантических форм[103].

Как видим, при решении проблемы соотношения логического строя мышления и грамматического строя языка метафизическая односторонность в подходе к структуре мысли мешает неогумбольдтианцам увидеть в ней диалектическое единство двух типов форм – логических форм и семантических форм, которые не только взаимосвязаны, но и противоположны друг другу. Первые носят общечеловеческий характер и находят основу в универсальных структурных свойствах языков, вторые национальны по своей природе и основываются на специфических структурных особенностях каждого отдельного языка. Смешение этих двух типов форм мыслительной сферы приводит неогумбольдтианцев к ошибочному решению проблемы соотношения логического строя мышления и грамматического строя языка.

7

Для разграничения логических и семантических форм мыслительной сферы целесообразно установить основные типы формальных особенностей мысли, не играющих познавательной роли и обусловливаемых лишь структурными свойствами языковых единиц. В силу чистой структурности этих формальных особенностей представляется возможным свести их к следующим пяти типам.

1. Степень расчлененности отражения действительности. В лат. amo ʽлюблюʼ – действие и субъект действия – мыслятся слитно, одновременно. Здесь нет двух отдельных, следующих друг за другом мыслей о деятеле и действии. При произнесении данного слова возникает нерасчлененная мысль о действии некоторого лица. В английском I love ʽЯ люблюʼ идея лица возникает в связи с произнесением местоимения, идея действия – в связи с произнесением глагола. Это позволяет мыслить их расчлененно, последовательно. Такое же различие наблюдается при сопоставлении нем. Man klopft и русск. стучат.

Особый случай различной степени расчлененности отражения обнаруживается при выражении отношений с помощью синтетических и аналитических средств. В лат. fratris liber и русск. книга брата отношение книги к брату (принадлежность) мыслится одновременно с братом в момент появления словоформ fratris и брата. Во фр. le livre du frère и англ. the book of the brother это отношение осознается уже при появлении предлога, т.е. до возникновения идеи брата. Если слово, обозначающее брата, почему-либо окажется непроизнесенным (не написанным), у слушателя (читателя) успеет сформироваться идея принадлежности книги кому-то.

2. Порядок следования компонентов мысли. С развитием рамочной конструкции в немецком языке знаменательная часть сказуемого, выраженного сложной глагольной формой, заняла последнее место в предложении. Это привело к тому, что действие стало мыслиться после субъекта действия, объектов и различных обстоятельств, что не свойственно языкам, не имеющим рамочной конструкции. Порядок следования компонентов мысли в значительной степени зависит от порядка следования компонентов речевого построения.

3 Система отношений между компонентами мысли (т.е. направленность отношений каждого данного компонента в сторону определенных других). В семантической структуре русского предложения Я слышу, как поет птица от компонента птица отношение направлено к компоненту поет, а от компонента слышу отношение направлено в сторону сложного компонента поет птица. В семантической структуре немецкого предложения Ich höre den Vogel singen (букв. ʽЯ слышу птицу петьʼ) от компонента höre два отношения направлены одновременно к компонентам den Vogel и singen и еще одно отношение от компонента den Vogel к компоненту singen. При одном и том же объективном содержании налицо различные системы смысловых отношений. Это оказывается возможным потому, что система объективных отношений всегда богаче ее отражения в речи и мысли: система смысловых отношений в речевом построении на одном языке может отображать одни объективные отношения какой-либо ситуации, а система смысловых отношений речевого построения на другом языке – другие объективные отношения той же ситуации.

4. Содержание отношений между компонентами мысли. При различии в системе отношений между компонентами мыслей, отражающих одну и ту же объективную ситуацию, может наблюдаться определенное различие в содержании самих смысловых отношений, поскольку они отражают разные объективные отношения. В приведенном выше примере семантическая структура немецкого предложения имеет смысл «Я слышу птицу в состоянии (в момент) ее пения». В этой семантической структуре определенно представлено обстоятельственное отношение между действием «слышу» и действием «петь» – сопровождение первого действия вторым (сопутствие второго действия первому), чего нельзя сказать о семантической структуре русского предложения. Однако это содержательное различие свойственно лишь поверхностной семантической структуре. В силу необходимой взаимозависимости между всеми отношениями, составляющими неотъемлемую принадлежность отражаемой ситуации, непосредственное раскрытие одних отношений влечет за собой опосредствованное выявление других, так что семантическое расхождение снимается на уровне глубинной структуры: направленность слухового восприятия на пение птицы не может не быть связана с сопутствием пения слуховому восприятию, поэтому при непосредственном выражении первого отношения в сознании воссоздается и второе.

Различие в содержании смысловых отношений при отражении одной и той же объективной ситуации может и не быть связано с различием в системе отношений между компонентами мысли: это наблюдается, например, в отношениях понятия субъекта действия к понятию действия при эргативной и при номинативной типологии предложения, о чем говорилось выше. Различие в содержании смысловых отношений возникает в подобных случаях потому, что в одних языках непосредственно выражаются такие стороны объективных отношений, которые в других при отражении тех же самых отношений непосредственного выражения не находят.

5. Подключение идеи отношения к одному из соотнесенных компонентов. Идея отношения подключается либо к тому компоненту, от которого направлено отношение, либо к тому компоненту, в сторону которого направлено отношение, либо повторяется при том и другом. Это создает структурно-семантическое различие, не имеющее познавательного значения. В немецких предложениях Er betrat das Zimmer ʽОн вошел в комнатуʼ и Er bestieg den Berg ʽОн поднялся на горуʼ идея локального отношения действия к определенному месту присоединяется к понятию о действии. В русском предложении Он вошел в комнату идея отношения повторяется дважды, присоединяясь к понятиям действия (вошел) и места (в комнату),