Тет-а-тет. Беседы с европейскими писателями - Николай Дмитриевич Александров

не назовешь удобной, но мне это нравится. Мне хочется чувствовать, что я жива, что живо мое тело. Невозможно ощущать жизнь в своем теле — или в душе, — если никогда не испытывать неудобств.

Вообще, бремя — это хорошо или плохо?

Все мы должны нести свое бремя, и это правильно: мы созданы для этого, мы — существа, приспособленные к ношению тяжестей. Это в природе вещей, в этом нет ничего плохого. Кроме того, я считаю, что чем больше вопросов в своей жизни разрешаешь, тем больше их становится — это процесс бесконечный. Настоящие проблемы существуют всегда: проблемы интеллектуальные, физические, проблемы личные — всегда. Это — наш удел, это и значит быть человеком. Я не стремлюсь от этого освободиться. Но я верю в творческую жизнь, в жизнь художника, верю в книги, картины, музыку, театр потому что эти вещи помогают нам осмыслить наше бремя, помогают понять, что такое быть человеком. Иначе мы становимся существами, лишенными других интересов, кроме покупок и зарабатывания денег. Консюмеризм — это же так скучно, ведь он ни к чему не ведет. Искусство же интересно тем, что заставляет тебя задавать вопросы. Понимаете, стоит остановиться перед одной-единственной картиной, или услышать один-единствеимый аккорд, или прочесть одну-единственную строчку из хорошей книги, из стихотворения, и у тебя тут же, моментально появляются вопросы о самом себе. Быть существом вопрошающим, ищущим — вот это в моем понимании и означает быть действительно живым. Стать свободным не значит избавиться от всяческого бремени, воспарить над миром, отстраниться от любых внешних связей и забот — нет! Быть свободным значит непременно быть частью мира, жить в нем, но при этом уметь создавать для себя некую внутреннюю свободу. И это труднее всего, потому что над этим надо работать ежедневно. Знаете, люди читают всякие пособия по самоусовершенствованию, этих идиотских гуру, и думают: прочту эту книгу, и все в моей жизни будет хорошо. Нет, нет, ни за что! Вот что я имею в виду под ежедневной работой. Мистики это понимали — понимали, что ты должен ежедневно ставить перед собой задачи: добиться, чтобы стало немного светлее, потом снова уйти во мрак на шесть недель, а потом опять добиться, чтобы стало немного светлее. Но этот процесс никогда не кончается. Надеюсь, что, когда придет пора умирать, я смогу сказать перед смертью: что ж, мне удалось кое-что понять. Этого будет достаточно.

Что такое дом для вас — в широком смысле?

Мне не раз приходилось создавать собственный дом. Дом для меня чрезвычайно важен. В «Бремени» у Атланта есть сад — он действительно есть, сад Гесперид, это не я придумала. Но ясно, что меня привлекла именно эта часть рассказа — ведь и у меня есть сад, я люблю сады, люблю связь с землей. Дом для меня… Даже будь это просто сарай, мне было бы все равно — я вполне готова жить в сарае, лишь бы он стоял в прекрасном саду, который я могла бы возделывать. В этом смысле то, что внутри дома, мне, по сути, не нужно — мне нужно пространство снаружи. Наверное, потому, что я живу внутри себя и от мира мне требуется одно — природа с ее красотой. Но вернемся к вопросу. Нет, я могу обойтись без материальных удобств — это для меня не важно. Но для меня важно место, где можно двигаться и наслаждаться красотой. Потому это необходимо и Атланту в книге. По-моему, в наше время красоты становится все меньше — жаль, ведь это настолько обедняет нас, людей. Нам без этого нельзя, ведь это наша планета, мы — люди, мы здесь выросли и живем. Нам нелегко жить, будучи постоянно оторванными от земли; по-моему, в этом отчасти состоит причина того, что мир потихоньку сходит с ума. (Смеется.) Так вот, я думаю, писатели всегда тянутся к историям, которые отзываются эхом у них глубоко внутри. Иначе все это действительно превращается в какое-то умственное упражнение, а я стараюсь подобного избегать. Я — за идеи, за интеллект, но ведь у каждого из нас есть тело. Это и есть наш дом; мой главный дом — мое тело. С него я и начинаю, а потом понемногу выхожу за его пределы, наружу, и пытаюсь что-то создать — ведь все, что ты создал сам, действительно принадлежит тебе. Нельзя купить дом, нельзя купить жизнь — эти вещи надо создавать.

На мотиве тела ведь строится роман «Тайнопись плоти».

«Тайнопись плоти» — книга очень чувственная, очень интимная. Это весьма необычная история любви. Тело — центральный мотив книги. Целая часть ее посвящена клеткам, тканям, полостям тела. Для меня это важнейший объект, центральный объект. Главное для меня здесь: я не хочу жить лишь в своем сознании, я хочу жить в себе целиком. Отсюда вполне реальная связь со своим физическим «я». Помимо всего прочего это «я» стареет, разрушается; придет время, и это «я» окончательно сдаст и перестанет существовать. Подобное осознание очень горько, очень бередит душу, но в то же время оживляет. Мне нравится, что дом этот — временный; в конце концов, все дома временные. Вот, например этот дом построен в 80-е годы XVIII века, он гораздо старше меня, здесь жило и будет жить много людей. Я в собственных глазах — один из множества его временных постояльцев. Мне нравится, идя по улице, думать о том, как когда-нибудь меня не будет, а это останется. Мне не обязательно быть здесь самой, но обязательно знать, что после меня будет что-то другое. Так вот, «Тайнопись плоти» — исследование как своего физического «я», так и «я» влюбленного, «я», чувствующего все, что происходит вне его. Ведь когда влюбляешься в человека, это неразрывно связано с твоим телом — ты томишься по этому человеку, желаешь его. И в то же время это неразрывно связано с телом другого. 317 Именно так между вами впервые устанавливается настоящая связь — в результате этого обожания. Тем самым рушится твоя обычная, эгоистическая, определенная, зацикленная на самом себе жизнь. Внезапно тем местом, где тебе хочется быть, становится возлюбленный, его тело. В общем, мне хотелось поговорить об этом. Это очень романтическая книга, исследование и одновременно гимн любви и ее уходу и размышление о том, чем все заканчивается. По-моему, это важно.

Экспрессивные описания тоже связаны с интересом к телу?

Я смотрю вокруг. Для меня как писателя важны образы и материя. Ведь я люблю мир люблю жизнь. Опять-таки, дело