Книга утраченных сказаний. Том I - Джон Рональд Руэл Толкин

и не только потому, что они интересны сами по себе, но и потому, что соотношение между ними и Сильмариллионом служит классическим примером к извечному вопросу литературоведения: что же на самом деле является литературным произведением? То, что создал (или намеревался создать) автор, или же то, что в конечном счете выходит из-под редакторского карандаша? Для действующего критика проблема становится особенно острой, когда (как произошло с Сильмариллионом) писатель умирает, не закончив работу, и оставляет разные версии некоторых ее частей, которые затем, в том или ином виде, публикуются. Какую версию критик должен считать «настоящей»?»

Он, однако, говорит также: «Кристофер Толкин в данном случае помог нам, честно признав, что Сильмариллион в доступном нам виде — творение не отца, но сына». Это серьезное недоразумение, причиной которого послужили мои слова.

Опять же, профессор Шиппи, принимая на с. 169 мои заверения в том, что в опубликованной версии остался «почти весь» «Сильмариллион» образца 1937 года, в другом месте, тем не менее, явно не желает видеть его ничем иным, как «поздним» или даже последним произведением автора. В статье же Констанс Б. Хайетт «Текст Хоббита: разбирая пометки Толкина» (English Studies in Canada, VII, 2, Summer 1981) делается вывод: «на самом деле предельно ясно, что в тени Сильмариллиона мы никогда уже не сможем различить последовательные этапы развития авторского замысла».

Однако при всех сложностях и неясностях не вызывает сомнения тот очевидный факт, что для создателя Средиземья и Валинора все их эпохи, страны и обитатели взаимосогласованы и неразрывно связаны вне зависимости от художественной формы и от того, как преображались отдельные части замысла на протяжении всей его жизни. Он хорошо понимал, что многие, с удовольствием прочитавшие Властелин Колец, никогда не захотят видеть в Средиземье что-то большее, чем просто декорацию пьесы, и будут наслаждаться ощущением «глубины», вовсе не желая нырять до дна. Но эта «глубина» — не фокус, наподобие полки с декоративными книжными корешками, за которыми нет собственно книг; а квэнья и синдарин — это полноценные языки. Мы имеем полное право исследовать этот мир вне зависимости от литературоведческих соображений, и попытка самым подробным образом выяснить его устройство, начиная с мифа о Сотворении, будет совершенно правильной. При этом каждый обитатель, каждая деталь выдуманного мира, уже в силу того, что они показались существенными его автору, достойны внимания: Манвэ или Фэанор ничуть не меньше, чем Гандалв или Галадриэль; Сильмарили не меньше, чем Кольца. Великая Музыка, иерархия божеств, обиталища валар, судьба Детей Илуватара являются деталями, необходимыми для восприятия целого. В принципе, такие исследования вполне законны; они основываются на отношении к вымышленному миру как к предмету наблюдения и изучения, который ничуть не хуже множества других предметов наблюдения и изучения в нашем слишком невымышленном мире. Опираясь именно на эти соображения и зная, что другие разделяют их, я подготовил сборник, получивший название Неоконченные Сказания.

Но авторское видение его собственного детища исподволь, постепенно смещалось, меняло очертания и расширялось. Только в Хоббите и Властелине Колец части творения и были запечатлены в книге при жизни творца. Поэтому исследовать Средиземье и Валинор — сложная задача: объект изучения не стабилен, но существует во времени, так сказать, в продольном разрезе (при жизни автора), а не только в поперечном разрезе, как напечатанная книга, которая более не подвергается существенным изменениям. Публикацией «Сильмариллиона» «продольная» история была рассечена поперек, что придало ей подобие законченности.

Это довольно сумбурное обсуждение — попытка осветить основные мотивы, побудившие меня к опубликованию Книги Утраченных Сказаний. Она представляет первый этап «продольной» истории Средиземья и Валинора, когда мощное укрупнение географического масштаба, как бы растягивающее карту во все стороны от центра и отодвигающее Бэлэрианд все дальше на запад, было еще делом далекого будущего; когда и речи не шло о Древних Днях, завершившихся затоплением Бэлэрианда, ибо не было представления о других Эпохах; когда эльфы были все еще «фэери», и даже Румилю, ученейшему из н олдор, далеко до авторитетных мудрецов позднего Толкина. В Книге Утраченных Сказаний принцы нолдор — едва намечены, так же как Серые эльфы Бэлэрианда; Бэрэн — эльф, а не человек, и попадает он в плен к чудовищному коту, одержимому злым духом, — непосредственному предшественнику Саурона; карлы (Dwarves) — недобрый народ; а историческая связь квэнья и синдарина представляется весьма непривычной. И это лишь несколько самых заметных деталей, полный же их перечень был бы слишком длинным. С другой стороны, уже возникает твердая опора, пригодная для дальнейшего использования. Более того, история истории Средиземья редко шла путем исключения тех или иных эпизодов — гораздо чаще легенды подвергались деликатной трансформации, наподобие той, которая возникает при пересказе предания множеством поколений людей. Именно так история Нарготронда соприкоснулась с историей Бэрэна и Лутиэн, — соприкосновение, на которое в Книге Утраченных Сказаний нет даже намека, хотя обе повести в ней присутствуют.

Книга Утраченных Сказаний была начата отцом в 1916—17 годах, во время Первой мировой войны, когда ему было двадцать пять лет, и оставлена незавершенной несколькими годами позже. Она служит отправной точкой истории Валинора и Средиземья, по крайней мере, если говорить о полноформатных произведениях. Однако, прежде чем Сказания были закончены, отец обратился к сочинению поэм — Лэ о Лэйтиан (история Бэрэна и Лутиэн) в обычных рифмованных строфах и Дети Xурина в технике аллитерационного стихосложения. Повторно работа над мифологией в прозе началась с новой отправной точки12 — весьма краткого конспекта, или «Наброска», как его называл отец, написанного в 1926 году и предназначенного служить лишь в качестве фона, необходимого для понимания второй поэмы. Дальнейшая прямая линия развития прозаической формы ведет от «Наброска» к «Сильмариллиону», который был почти готов к ноябрю 1937 года, когда отец оборвал работу над ним, чтобы отослать — как есть — в издательство Allen and Unwin. Существуют, однако, важные ответвления и вспомогательные тексты, созданные в 30-е годы, такие как Анналы Валинора и Анналы Бэлэрианда (фрагменты которых сохранились также в переводе на древнеанглийский, сделанном Эльфвине (Эриолом)), принадлежащее Румилю космологическое описание, называемое Амбарканта, [12] «Очертания Мира», и Ламмас, или «Описание языков» Пэнголода из Гондолина. После этого история Первой Эпохи была отложена на многие годы, до завершения работы над Властелином Колец, но непосредственно перед публикацией последнего отец с большой энергией вернулся к «Сильмариллиону» и связанным с ним произведениям.

Двухтомник Утраченных Сказаний станет, как я надеюсь, началом серии, в которой история продолжится этими более поздними произведениями в стихах и прозе. В надежде на это я снабдил книгу серийным