Работы разных лет: история литературы, критика, переводы - Дмитрий Петрович Бак

над циклом в ходе подготовки к публикации относящихся к нему пяти стихотворений. В этой работе можно выделить три составляющие:

– перемещение хронологически наиболее позднего стихотворения «И эту тень я проводил в дорогу…» на заглавную позицию в цикле;

– в соответствии с пометой в Источнике 2 изъятие из состава «первого триптиха» стихотворения «Все без нее не так. Приоткрывая…»;

– исключение из состава второго триптиха (и цикла в целом) стихотворения «Белые сосны…».

5. Таким образом, сам А. Тарковский пришел в 1974 г. к версии цикла, которая далее им не пересматривалась и включала пять стихотворений из семи вошедших в рукописный свод МА-4 (2). Из посмертных изменений, внесенных публикаторами в состав «ахматовского цикла», самым серьезным было увеличение количества стихотворений до шести в первом томе «Собрания сочинений» (1991) посредством включения в цикл стихотворения «Белые сосны…», впервые опубликованного в 1987 г. в «Новом мире» (№ 6). Если этот пересмотр состава цикла признать обоснованным (а он был воспроизведен, как мы видели, целом ряде позднейших изданий), то столь же обоснованным будет и включение в печатную версию цикла также и седьмого «ахматовского» стихотворения А. Тарковского («Все без нее не так. Приоткрывая…»), до сих пор никогда не публиковавшегося.

* * *

В результате анализа всех выявленных рукописных и печатных источников стихотворений «ахматовского цикла» Арсения Тарковского выяснилось, что в настоящее время единого мнения о составе, композиции и датировании стихотворений цикла не существует. Параллельно бытуют по крайней мере две версии цикла (пять и шесть стихотворений – соответственно: Канон 1 и Канон 2. Текстологические принципы воссоздания аутентичной версии «ахматовского цикла» сводятся к следующему.

1. В определении состава, композиции и датировок «ахматовского цикла» целесообразно исходить из материалов двухчастного рукописного свода «Стихотворения» («Вторая тетрадь)», который был сформирован с марта 1965 г. по февраль 1977 г. (МА-4 (2)).

2. Восстановить в составе цикла ранее никогда не публиковавшееся стихотворение «Все без нее не так. Приоткрывая…» в редакции МА-4 (2), с. 7–8 (в составе «первого триптиха» на заглавной позиции).

3. Восстановить полный состав цикла из семи стихотворений, включенных в свод МА-4 (2), соблюдая следующую тройственную композицию цикла и используя соответствующую римскую нумерацию отдельных стихотворений:

а) одиночное, самое позднее по дате написания стихотворение «Стелил я снежную постель» (август 1968) вынести на заглавное место, в соответствии с композицией цикла в подготовленных автором прижизненных сборниках «Стихотворения» (1974), «Волшебные горы» (1978), «Зимний день» (1980), «Избранное» (1982), «Стихи разных лет» (1983);

б) затем следует «первый триптих» стихотворений, написанных в апреле 1966 г., – в пересмотренной, «логической» последовательности, согласно МА-4 (2): «Все без нее не так. Приоткрывая…»; «Когда у Николы Морского…» и «Домой, домой, домой…»;

в) далее – «второй триптих»: стихотворения, написанные в январе 1967 г. (по МА-4 (2), с. 20–23): «По́ льду, по́ снегу, по жасмину…»; «Белые сосны…»; «И эту тень я проводил в дорогу…».

4. Восстановить полные даты в трех стихотворениях «первого триптиха», замененные общей датой в МА-4 (2) – по ИРЛИ-2, с. 230–233; с исправлением ошибок в датах стихотворений «Когда у Николы Морского…» и «Домой, домой, домой…», впервые допущенных в сборнике «Благословенный свет» (1993) и затем повторенных в целом ряде источников. Правильные полные даты стихотворений «первого триптиха» следующие:

«Все без нее не так. Приоткрывая…» – 4 апреля 1966 (ИРЛИ-2, с. 232);

«Когда у Николы Морского…» – 7 апреля 1966 (ИРЛИ-2, с. 233);

«Домой, домой, домой…» – 1 апреля 1966 (ИРЛИ-2, с. 230).

5. Восстановить в стихотворении «Белые сосны…» по МА-4 (2), с. 21–22:

а) авторскую строфику;

б) полную дату: 10 января 1967.

6. Особую проблему представляют собою оба эпиграфа: общий ко всему циклу (по МА-4 (2), с. 7):

И не с кем плакать, не с кем вспоминать…

А. Ахматова,

а также эпиграф к заключительному стихотворению «И эту тень я проводил в дорогу…» (по МА-4 (2), с. 23):

О, тень!

Бег времени

Восстановление эпиграфов при публикациях цикла, по всей вероятности, нецелесообразно, поскольку их исключение, очевидно, вызвано общей логикой работы А. Тарковского над поэтическими текстами. Многие стихотворения Тарковского с годами лишались эпиграфов (равно как и заглавий), таким образом поэт старался изъять следы приуроченности тех или иных стихотворений к определенным событиям и лицам.

С учетом сказанного аутентичная последовательность и датировок «ахматовского цикла» А. Тарковского будет выглядеть так:

Памяти А. А. Ахматовой

I. «Стелил я снежную постель…», август 1968

II. «Все без нее не так. Приоткрывая…», 4 апреля 1966

III. «Когда у Николы Морского…», 7 апреля 1966

IV. «Домой, домой, домой…», 1 апреля 1966

V. «По́ льду, по́ снегу, по жасмину…», 3 января 1967

VI. «Белые сосны…», 10 января 1967

VII. «И эту тень я проводил в дорогу…», 12 января 1967

Приложение

Памяти А. А. Ахматовой

I

Стелил я снежную постель,

Луга и рощи обезглавил,

К твоим ногам прильнуть заставил

Сладчайший лавр, горчайший хмель.

Но марта не сменил апрель

На страже росписей и правил.

Я памятник тебе поставил

На самой слезной из земель.

Под небом северным стою

Пред белой, бедной, непокорной

Твоею высотою горной

И сам себя не узнаю,

Один, один в рубахе черной

В твоем грядущем, как в раю.

Август 1968

II

Все без нее не так. Приоткрывая,

Откладываю в сторону тетрадь;

И некому стихи мне прочитать;

И рукопись похожа беловая

На черновик. И первые ручьи

Подтачивают снежный пласт, который

Следы ее внимательного взора

В начале марта затаил. Ничьи

Теперь ее портреты: горбоносый

Антиохийский профиль. Горький рот

Среди живых подобий не найдет

И не ответит больше на вопросы

Полуулыбка, для которой нет

Ни зеркала земного, ни сравнений.

Туман сквозит. Ни отзвука, ни тени,

И смутно льется белый ровный свет.

4 апреля 1966

III

Когда у Николы Морского

Лежала в цветах нищета,

Смиренное чуждое слово

Светилось темно и сурово

На воске державного рта.

Но смысл его был непонятен,

А если понять – не сберечь,

И был он, как небыль, невнятен

И разве что – в трепете пятен

Вокруг оплывающих свеч.

И тень бездомовной гордыни

По черному Невскому льду,

По снежной Балтийской пустыне

И по Адриатике синей

Летела у всех на виду.

7 апреля 1966