Книга утраченных сказаний. Том I - Джон Рональд Руэл Толкин

со сказанием. На с. 119 сказано, что люди Хисиломэ боялись Утраченных Эльфов и прозвали их Народом Тени, а их страну — Арьядор. В раннем словаре языка гномов это название переведено как «страна или область тени»> (ср. со значением топонимов Хисиломэ и Дор Ломин, с. 112).

Стихотворение называется Песня Арьядора [A song of Aryador] и его текст существует в двух версиях. Согласно примечанию к ним, стихотворение было написано в военном лагере возле Личфилда 12 сентября 1915 года. Насколько мне известно, оно ни разу не печаталось. Первая копия, рукописная, озаглавлена также по-древнеанглийски — «Án léoþ Éargedores»; вторая, машинописная, не имеет почти никаких текстуальных отличий от первой.

Песня Арьядора

О долинный Арьядор,

Где по берегам озер

Чуть тревожа склонов тишь,

Шепчет песнь свою камыш,

В час, как сумрак покрывает Арьядор:

«Слышишь мягкий перезвон,

Что залил зеленый склон —

Это козьи бубенцы в траве полей.

Слышишь синих сосен стон —

Оставляет небосклон

Леди Солнце, начиная гон теней.

Скроет холм ее, и вот

Странный сумерек народ

Заполняет землю взгорий и лугов,

И хранит долина зов

Голосов и бубенцов,

Дожидаясь первых звездных огоньков.

За потоками, вдали

Люди снова развели

Костерки в низинах буковых своих,

Но высот великий лес

В угасании небес

Шепчет ветру о прекрасных днях былых, —

В неизведанной стране

Пели воды в тишине,

Плел ночные танцы сумерек народ,

В час, как Солнца путь с небес

Вел в закат сквозь дикий лес,

И лились лучи последние с высот.

Плыли звуки голосов,

Звон бесплотных бубенцов,

Шорох сумрачных шагов по гребню гор…

Пел забытый Арьядор,

Земли взгорий и озер,

Танцы ткал народ теней,

Песнь богов ушедших дней

Укрывала край долинный Арьядор».

(Перевод А. Дубининой)

VI

ВОРОВСТВО МЭЛЬКО И ЗАТМЕНИЕ ВАЛИНОРА

[THE THEFT OF MELKO AND THE DARKENING OF VALINOR]

Заглавие снова взято с обложки тетради, содержащей текст; рассказ, торопливо записанный карандашом (см. примечание 8 к предыдущей главе) с исправлениями, внесенными во время работы и позднее, продолжается без перерыва.

Теперь возвратился Эриол в Домик Утраченной Игры, и его любовь ко всему, что он видел вокруг себя, и желание понять становились все сильнее. Непрестанно жаждал он услышать новое об истории эльдар; и каждый вечер вместе с прочими приходил он в Комнату Огня сказаний. И вот однажды, когда он прогостил уже некоторое время у Вайрэ и Линдо, случилось так, что Линдо, сидя в своем глубоком кресле, начал по его просьбе рассказ:

— Внемли же, о Эриол, коль желаешь [ведать], как померкла краса Валинора и как эльфы были принуждены покинуть берега Эльдамара. Быть может, тебе уже известно, что в дни радости эльдалиэ Мэлько обитал в Валмаре как слуга дома Тулкаса; там лелеял он свою ненависть к богам и жгучую зависть к эльдар, но лишь вожделение к красоте самоцветов, скрытое за притворным безразличием, преодолело, наконец, его терпение, принудив к тонкому и злому расчету.

В те времена одним лишь нолдоли было ведомо искусство создания сих прекрасных творений, и, несмотря на их щедрые дары всем, кого они любили, сокровища, которыми они владели, были за пределами счета и меры, и потому Мэлько обретался средь них когда только мог, ведя хитрые речи. Так долгое время выпрашивал он себе в подарок драгоценные камни, подстерегая, быть может, неосторожных, чтобы выведать об их тайном искусстве; но не преуспев во всем этом, он начал сеять дурные желания и раздоры среди гномов, изрекая им ложь о Совете, на котором эльдар были впервые призваны в Валинор[прим.1].

— Вы — рабы, — говорил он, — либо, ежели вам угодно, дети, которым приказано играть в игрушки и не велено ходить далеко либо знать слишком много. Может статься, скажете вы: «Добрые времена даровали нам валар»; но попробуйте только выйти за поставленные ими пределы, и вы узнаете жестокость их сердец. Внемлите: они используют ваши умения, а красу вашу берегут как украшение своих владений. Это не любовь, но лишь себялюбивая страсть — проверьте сами. Потребуйте наследие, что предназначил вам Илуватар: весь бескрайний мир, созданный, дабы странствовать в нем, со всеми его неизведанными тайнами и всем, что воплотится в творения столь великие, каковые невозможны в этих тесных садах, заключенных между горами и окруженных непреодолимым морем.

Многие, несмотря на истинное знание, которым Нолэмэ делился с ними, внимали Мэлько и, хотя и неохотно, приклоняли свой слух к этим его словам, сделавшись беспокойны, а Мэлько все подливал масла в огонь, распаляя тлеющие страсти. От него постигли они много такого, что знать никому не во благо, кроме великих валар, ибо, будучи понята лишь наполовину, эта потаенная и глубокая мудрость губит веселье; сверх того, многое из сказанного Мэлько было искусной ложью или полуправдой, и нолдоли перестали петь, а их виолы не звучали боле на холме Кор, ибо сердца их состарились, по мере того как ученость их возрастала, страсти распалялись, а книги мудрости умножались как листья в лесу. Ибо знай, что в те дни Аулэ с помощью гномов изобрел алфавиты и письмена, и множество диковинных повестей было изображено знаками — рисунками на стенах Кора, а на камне были начертаны или вырезаны руны великой красоты. Давным-давно Эарэндэль прочел там многие удивительные предания, немало из которых, думается, до сих пор можно увидеть, если не обратились они во прах. Остальные эльфы не слишком-то задумывались о подобном и временами печалились и страшились из-за умалившегося счастья своих сородичей. Все это было великой радостью для Мэлько, который трудился, терпеливо выжидая благоприятного случая, хотя и не приближаясь к успеху, ибо, невзирая на все его старания, сияние Древ, красота самоцветов и воспоминания о темном пути из Палисора удерживали нолдоли — и Нолэмэ неизменно говорил против Мэлько, умеряя непокой и недовольство своего народа.

Наконец, столь сильно встревожился он, что держал совет с Фэанором и даже с Инвэ и Эллу Мэлэмно (который был главой солосимпи), и согласился