Жизнь и смерть. Самые важные вопросы детской литературы - Ольга Борисовна Бухина

детях. Наверное, для детской книги подобная тема все же слишком трудна и требует такого уровня обобщения и способности рационально, а не эмоционально перерабатывать информацию, которых у детей еще нет.

В романе Джонатана Софрана Фоера «Жутко громко и запредельно близко» (2005) тема смерти появляется с первой же страницы; героя страшно занимает соотношение между числом живых и числом уже умерших; он подсчитывает – а хватит ли земли, чтобы всех похоронить. Это мысли девятилетнего мальчика, Оскара, отец которого погиб во время теракта 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Отец Оскара – один из трех тысяч погибших, но для ребенка, естественно, гибель одного из родителей – важнейший момент его бытия, и мальчик пытается докопаться до смысла его жизни и смерти. Ему надо понять, как умер отец, чтобы не «изобретать» его смерть снова и снова:

Если бы я узнал, как он умер, узнал подробности, то не изобретал бы, как он умирает в лифте, который застрял между этажами, хотя с некоторыми это случилось, и не изобретал бы, как он пытается ползти вниз снаружи здания, хотя я видел видео на польском сайте, где один человек это делает, или как он пытается приспособить скатерть под парашют, хотя некоторые из тех, кто был в «Окнах в мир», так делали. Там можно было по-разному умереть, и мне надо знать, какую смерть он выбрал[268].

Оскар начинает поиски: ему нужно найти замок, к которому подходит случайно найденный им в папиной кладовке ключ с биркой – на бирке выбита фамилия. Мальчик знакомится с множеством тех, кому этот ключ мог бы принадлежать, один из них – его сосед по дому.

Мальчик встречает своего пропавшего дедушку, выкапывает пустой гроб отца – ему необходимо понять, что, хотя папы нет нигде, он есть везде и всегда. Оскару особенно трудно еще и потому, что он глубоко сомневается в любви матери – то есть теряет самую существенную опору в жизни. Ему кажется, что мать забывает отца – не страдает, не плачет, хотя ей положено, по его мнению, все время его оплакивать. Хуже того – у нее появился новый друг (как выясняется, у этого друга в автокатастрофе погибли жена и ребенок). Мальчик участвует в школьной постановке «Гамлета» – как мы помним, основной укор Гамлета матери именно в том, что она снова замужем и не горюет по его отцу. Правда, Оскару в трагедии достается лишь роль Йорика – черепа без тела. Тема бестелесности здесь очень важна. Когда обрушились башни, не осталось ни тел, ни костей, ни черепов погибших – гроб отца пуст.

Оскару и его маме все-таки удается понять друг друга, а вот у героя уже упомянутой повести «Иван» Владимира Богомолова нет никакой надежды, что кто-то его поймет. Родных больше нет, мать неизвестно где, а самому, хотя он и совсем еще ребенок, «ненависть душу жжет». Идет война, уносящая невероятное количество жизней, и что в этой ситуации жизнь еще одного мальчишки, которого, как тысячи и тысячи других, зовут Иваном? Рассказ ведется от лица молодого полкового командира, Гальцева. Он сам еще почти мальчик (ему только двадцать один), но воюет с самого начала войны. В расположение его батальона и попадает Иван, маленький разведчик, только что перебравшийся через проходящую по Днепру линию фронта. Жгущая душу ненависть не позволяет Ивану остаться в детском доме, уехать в Суворовское училище. Иван обречен на гибель; даже если ему удастся снова выбраться, каждый следующий раз может оказаться – и в конце концов оказывается – последним.

Молодой командир не может забыть мальчика, но только буквально в последние минуты войны он случайно узнает, что с ним сталось, – Ивана поймали и расстреляли немцы. Для Гальцева смерть Ивана не становится одной из многих, он навсегда запоминает мальчишку: «Я узнал его сразу по скуластому лицу и большим, широко расставленным глазам – я ни у кого не видел глаз, расставленных так широко»[269]. Гибель одного маленького мальчика для Гальцева сопоставима с гибелью всего мира, как и для Оскара смерть отца полностью разрушает его представление о жизни.

Глава 42

От ненависти до смерти…

Все, взявшие меч, мечом погибнут.

Евангелие от Матфея, глава 26, стих 52

История всегда трагична, но особенно трагична история двадцатого века с ее войнами, геноцидом, концлагерями. Вторая мировая война перевернула представления о жизни огромного множества людей, и нет никакой возможности рассказать детям о недавней истории без упоминания того кровавого хаоса, в который превратили наш мир войны, революции и этнические чистки минувшего столетия. Великие исторические события всегда оставляют после себя горы трупов, по большей части – людей ни в чем не повинных. Тут и возникает вопрос – как в разговоре об истории не «перегрузить» детей образами смерти. Как рассказывать о войне? О Холокосте? О ненависти, которая воспламеняет все вокруг? О природных катастрофах, которых все больше и больше?

Попытка ввести тему Холокоста в круг детского чтения начинается с публикации в 1947 году «Дневника Анны Франк»[270]. В самом дневнике нет описаний ни зверств, ни убийств. Но есть ежедневно переживаемая трагедия житейских лишений и огромного ужаса – что, если откроют их Убежище, если их найдут? Анна видит из окна, как идут колонны измученных евреев Амстердама, мужчин, женщин, детей и стариков. Смерть остается «за кадром», но каждый читатель книги знает, чем закончилась эта история – не придуманная, а реальная, ведь Убежище все-таки обнаружат, всех его обитателей арестуют, а Анна умрет в концентрационном лагере Берген-Бельзен. Именно отсутствие в книге прямых описаний ужасов Холокоста делает ее таким важным, неповторимым свидетельством о том, что происходит с человеком перед лицом смерти.

В отличие от судьбы Анны, история, рассказанная в книге «Мальчик в полосатой пижаме» (2006) ирландского писателя Джона Бойна, выдумана, более того – она совершенно невозможна в реальности[271]. Но и в этой книге поначалу смерти тоже как бы нет. Есть Освенцим-Аушвиц, крупнейший лагерь уничтожения, ставший после войны символом страданий еврейского народа, но главный герой еще не понимает, какой кошмар происходит у него на глазах. Бруно, сыну коменданта лагеря, уже девять лет, но, поскольку ему никто ничего не объясняет, он живет в мире фантазий, находя в своем воображении правдоподобные «объяснения» всему, что видит вокруг, – истощенным, испуганным людям за колючей проволокой, полосатым «пижамам», бывшему врачу, ставшему кухонной прислугой, вечно голодному Шмуэлю, всему этому