Текст Достоевского. Историко-филологические разыскания - Петр Александрович Дружинин

в качестве оригинала для набора в типографии бр. Пантелеевых четвертого издания «Записок из Мертвого дома». Именно таким путем, а не через издание Стелловского, которое Достоевский при работе над 1875 игнорировал, вписанные в этот экземпляр в 1865 г. авторские исправления оказались перенесенными в четвертое издание <..> Нельзя исключать вероятности того, что в экземпляре 1862(2) Достоевский первоначально внес большее число поправок, чем перешло в 1875, и что все они должны образом отразились в 1865, а в 1875 некоторая их часть не попала потому, что при новом, десятью годами позднее просмотре возвратившегося из типографии к автору и хранившегося у него этого экземпляра некоторые исправления были отменены и вычеркнуты. Поскольку сам экземпляр до нас не дошел, этому предположению суждено оставаться недоказуемой, однако не беспочвенной гипотезой[327].

Как нам кажется, эта гипотеза построена на неправильном понимании принципов наборного процесса и, вследствие этого, неверно предначертанной судьбы наборного оригинала: даже если правка вносилась не на этапе корректур, а ранее, в сам наборный оригинал («1862(2)»), то существование этого наборного оригинала закончилось в момент набора издания Ф. Т. Стелловского («1865»). Потому что наборный экземпляр сперва разбирался на тетради, затем раздирался на листы, по которым наборщик или наборщики набирали текст; затем эти отдельные листы, мятые и запачканные руками наборщиков, выбрасывались. Иллюстрацией этого процесса является хрестоматийная для книговедения история об издании в 1888 году А. С. Сувориным «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева, когда издатель попросил на время у П. В. Щапова экземпляр подлинного издания 1790 года, но не предупредил при этом наборщиков, и тем самым погубил ценнейший экземпляр[328]. Причем Н. П. Смирнов-Сокольский даже указывает, что, по его мнению, «экземпляр не восстанавливали и он погиб при перепечатке» полностью, без возможности восстановления даже в испорченном виде[329].

Мы считаем невероятным предположение, чтобы некий экземпляр издания А. Ф. Базунова с правкой Ф. М. Достоевского, даже если таковой и существовал, сохранился при наборе целым и невредимым, пролежал десять лет у писателя и затем послужил еще раз наборным оригиналом. Но если даже согласиться с заведомо неверным тезисом, допустив существование такого неподвластного судьбе «дважды наборного» экземпляра, то стоит задаться вопросом: а куда же он делся после 1875 года? Почему был утрачен экземпляр с правкой писателя, который был столь ценным? Причем мы говорим не только о том, что этого экземпляра нет ныне физически (как, скажем, нет некоторых важнейших рукописей Ф. М. Достоевского, некогда положенных А. Г. Достоевской в сейф Государственного банка[330]), но что о подобном экземпляре супруга писателя никогда даже не упоминала.

Впрочем, вводя в корпус источников «Записок из Мертвого дома» указанный выше некий «наборный оригинал», то есть издание А. Ф. Базунова с правкой писателя, В. Д. Рак при описании издания «1875» считает даже существование этого мифологического «наборного оригинала» недостаточным:

Подготовкой 1875, включавшей внимательный просмотр 1862(2) и создание наборной рукописи <sic!>, содержавшей, как можно судить по дошедшему ее фрагменту, множество «пробных» и не принятых вариантов, закончилась авторская работа с тестом «Записок из Мертвого дома»[331].

Однако среди источников текста «Записок из Мертвого дома» имеется единственная наборная рукопись – лишь два листа текста начала II главы второй части «Гошпиталь» до слов «Прибавлю к этому одно». Она была впервые опубликована в 1956 году и учтена в академическом Полном собрании сочинений Ф. М. Достоевского (источник «НР»), но там она имеет устоявшуюся датировку: «конец 1861 – начало 1862 г.»[332].

То есть решительно невозможно понять мысль о существовании еще одной наборной рукописи с учетом всех дополнений, по которой набиралось издание «1875». Возможно, мы просто неверно трактуем странно сформулированную мысль, которая приведена в виде цитаты, однако еще раз выскажем свое мнение: набор «1875» производился по печатному экземпляру издания А. Ф. Базунова – «1862(2)». Существование же некоего «наборного оригинала», сохранявшегося десять лет в семье Достоевских, по которому якобы набирались издания «1865» и «1875», мы считаем невозможным.

3. Об экземпляре «Записок из Мертвого дома» (1875) с дарительной надписью

Возвращаясь к источнику «1875», коснемся некоторых других вопросов полиграфической истории этого издания. Наличие титульного листа каждой части и раздельная пагинация могут создать впечатление, что печаталось издание «1875» ровно так же, как и издание А. Ф. Базунова, то есть что обе его части также выходили порознь и только уже затем переплетались вместе. Но де-факто издание «1875» выходило не последовательно частями, а целиком и единовременно, почему и сам Ф. М. Достоевский, позднее рекламируя его в своем «Дневнике писателя», указывал в объявлениях следующим образом: «„Записки из Мертвого дома“ 4-е издание в одном томе, цена 2 рубля»[333].

Цена издания была назначена сравнительно невысокая, в расчете на хорошую продажу (и даже меньшая, чем для издания «1862(2)», которая была установлена А. Ф. Базуновым). Кроме того, что обе части были выпущены в свет в один день (21 декабря 1874 года), они были еще и сброшюрованы в типографии вместе и облачены в одну общую печатную обложку; последнее и объясняет тот факт, что на издательской обложке нет указаний на часть – только номер издания. Причем два варианта издания «1875» в момент выхода из типографии отличались даже внешне: в первоначальном варианте («1875–I») книга была облачена в обложку серо-лилового цвета, с указанием «четвертое издание» строчными. А второй, основной (массовый) вариант («1875–II») уже вышел в обложке цвета темной охры, а указание «ИЗДАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ» набрано на ней капителью.

Изложенные подробности могут показаться читателю излишними: все-таки вряд ли цвет обложек и доказательство того, что обе части вышли единовременно и одной книгой имеют какое-либо серьезное значение в контексте текстологии Ф. М. Достоевского. Но эти факты оказываются действительно важными: изучая источник «1875», мы встретили упоминание экземпляра с дарительной надписью писателя на титульном листе второй части:

«От мужа, от отца, Анне, дорогои | жене и дочери. | Ф Достоев… | 1 Окт 1785».

Стоит признать, что открытие новой дарительной надписи Ф. М. Достоевского представляет собой важное научное свершение: уже сорок лет назад ученые констатировали: «Сегодня любой новонайденный автограф писателя – событие чрезвычайное»[334], что уж говорить о временах нынешних. На 1990 год учтено 42 надписи Ф. М. Достоевского на книгах и фотографиях, из которых на книгах – 26[335].

Ранее ни одного экземпляра этого издания с автографом не было выявлено; сохранилось лишь благодарственное письмо Ю. Ф. Виппера за присланный писателем том «Записок из Мертвого дома» с «дорогой» для получателя