Третий Рим. Имперские видения, мессианские грезы, 1890–1940 - Джудит Кальб

значение этой полемики для мира русской литературы периода между 1905 и 1917 годами остаются почти неизученными темами[171]. Романы Брюсова, который долгое время был увлечен Древним Римом, написанные в переходный период русской истории, остаются недооцененным и очень показательным звеном в цепочке русских текстов, отражающих связь современной России с Древним Римом. Исследование долгое время остававшихся без внимания связей между произведениями двух русских символистов первого поколения дает толчок для прочтения романов Брюсова как тонкого комментария к влиятельной трилогии Мережковского и порожденным ею идеям относительно Рима, России и самого искусства.

Возвращение Рима IV века

Не как пришлец на римский форум

Я приходил – в страну могил,

Но как в знакомый мир, с которым

Одной душой когда-то жил.

Валерий Брюсов. На форуме (1908)[172]

Пока Брюсов работал над «Алтарем победы», его страстное восхищение романом Мережковского 1895 года начало таять. «Перечитывая “Юлиана Отступника” Мережковского после внимательного изучения Аммиана Марцеллина, – жалуется он, – я нахожу у Мережковского столько анахронизмов и промахов против “эпохи”, что сейчас боюсь буквально за каждое свое написанное слово»[173]. Описывая собственные исследования в 1914 году, он поясняет:

Последнее время исключительно занимаюсь Древним Римом и римской литературой, специально изучал Вергилия и его время и всю эпоху IV века от Константина Великого до Феодосия Великого. Во всех этих областях я, в настоящем смысле слова, специалист, по каждой из них прочел целую библиотеку[174].

И в самом деле, когда Брюсов переиздал роман в 1913 году в составе неполного собрания сочинений, он добавил к тексту обширные исследовательские примечания и длинный список библиографии[175]. Первый римский роман Брюсова заинтриговал читателей-современников. Александр Блок назвал его «интересным»[176], а А. А. Кондратьев оценивал его выше «Юлиана» Мережковского[177]. Другие, ослепленные изобилующими в тексте латинизмами и отсылками к литературе и обычаям Древнего Рима, признавали ученость Брюсова, но не оценили художественных достоинств произведения. Язык Брюсова в этой «бесконечной» работе звучит как «латынь Серебряного века», по заявлению одного из критиков [Адрианов 1912: 349][178]. Другой подчеркнул, что роман потребовал «научной подготовки», а также «интереса к серьезным историческим текстам» [Кранихфельд 1913:280]. Третий признал, что отражение Брюсовым раннехристианских сект может оказаться интересным для русских современников, которые сильно интересуются сектантством, но при этом утверждал, что роман «далек от современной жизни» [Гуревич 1913: 387].

Однако эти критики ограничиваются в своих комментариях упоминанием стилизации и историзма у Брюсова и не касаются основного аспекта его произведений: сознательного развития тем и сюжетов, заложенных в популярной трилогии Мережковского, в особенности в первом романе. Начинаясь с того исторического момента, на котором оканчивается «Юлиан Отступник», «Алтарь победы» и «Юпитер поверженный» посвящены последним вздохам государственного римского язычества и самой Западной Римской империи в конце IV века. Первый роман Брюсова охватывает период 382–383 гг. н. э., а второй – период 393–394 гг. – всего пару десятилетий после окончания правления Юлиана в 363 году. Меньше чем через сто лет гот Одоакр свергнет западноримского императора Ромула Августула, что принято считать концом Западной Римской империи.

В «Алтаре победы» описывается исторически задокументированная неудавшаяся попытка группы римских сенаторов-язычников, возглавляемых прославленным оратором Симмахом, убедить императора Западной империи Грациана вернуть крылатую статую богини Победы («Алтарь победы» у Брюсова) в здание Сената. Статую установил в Сенате Август Цезарь, а вынесли оттуда по наущению Амвросия (епископа Милана, позднее признанного святым) – главного советника Грациана и одного из самых непримиримых врагов последних в империи язычников. Сенаторы вновь пытались восстановить язычество десять лет спустя, и вновь безрезультатно, что и стало темой романа «Юпитер поверженный». На этот раз надежды сенаторов были связаны с императором-марионеткой Евгением, христианином, терпимо относившимся к язычникам, которые привели его к власти, убив его предшественника Валентиниана II. В этот раз язычники были побеждены восточным императором Феодосием. Он уничтожил силы Евгения, выступившие в соответствии с заглавием романа под знаком Юпитера, и установил христианство раз и навсегда религией всей Римской империи. Поскольку Брюсов не окончил повествование, победа христианства в нем не отражена, но размышления Юния Норбана о смене веры в конце «Алтаря победы» рассказывают ту же самую историю на уровне отдельной личности[179].

Таким образом, персонажи Брюсова бесплодно пытаются достичь восстановления языческих традиций – цели, которая ускользнула от императора Юлиана. Но эти герои, как и сам Брюсов, столкнулись со стремительно меняющимися историческими обстоятельствами, и их противостояние изменениям становилось все более и более безнадежным. Брюсов создает поразительно детальное и полномасштабное изображение Рима IV века и его жителей (в отличие от идеализированного описания биографии одного «великого человека», которое мы видим у Мережковского) – такой подход в каком-то смысле подчеркивает незначительность поддерживающих язычество персонажей, в особенности главного героя – Юния Норбана, – и дела, за которое они борются. Юний, имя которого напоминает имя Юлиана, не одержимый идеей император, а вполне заурядный обеспеченный юноша – провинциал из Аквитании. Он воспитан в традиционной языческой семье. Со стороны отца его предки – освобожденные рабы, по линии матери он родственник сенатора Тибуртина, пьяницы-язычника, которому его жена-христианка наставляет рога со священником. Юний теряет голову от поразительно красивой и эгоистичной падчерицы Тибуртина – язычницы Гесперии. Когда Грациан приказывает убрать из Сената Алтарь победы, Юний присоединяется к возглавляемой Гесперией группе жителей, стремящихся изменить это распоряжение и защитить римский пантеон. Гесперия доверяет ему опасную тайну, невыполнимую миссию – убийство императора. Он едет вместе с посольством Симмаха в Милан, где находится резиденция императора. Юния хватают до того, как он успевает совершить покушение, и на много месяцев бросают в подземную тюрьму, откуда его вызволяет всегда снисходительный к людям Симмах и отправляет на роскошную римскую виллу поправить здоровье. Христианин отец Николай, появляющийся в обоих романах и стремящийся обратить Юния в «новую веру», даже называет Юния «маленьким Юлианом» (523).

Юний так же, как Юлиан, испытывает внутренний конфликт, порожденный возложенной на него миссией. Но конфликт обретает не форму имперских порядков, как в случае Юлиана, а выражается в неспособности юноши выбрать между двумя женщинами, которых он встречает в Риме: язычницей Гесперией и Реей, эксцентричной христианкой-«еретичкой», участвующей в сектантских оргиях, посвященных приходу Антихриста. Несмотря на клятвы верности, принесенные Гесперии, и неотступные разумные сомнения во вменяемости и привлекательности Реи, он тем не менее неоднократно оставляет Гесперию, чтобы поучаствовать в устраиваемых Реей оргиях. Находясь в Милане, чтобы исполнить поручение Гесперии, Юний часто встречается