Литература для нервных - Вера Владимировна Калмыкова

все эти явления были на необычном материале; они имеют огромное значение в литературной эволюции, но выпадают из статического определения литературного факта.)

Суть наследования так и проявляется: оттолкнувшись от того, что дано, писатели идут дальше. Если не от чего отталкиваться, движения не будет. Без поэзии XVIII века, без реформы языка, начатой Михаилом Васильевичем Ломоносовым и Гавриилом Романовичем Державиным, без борьбы двух литературных группировок, «Арзамас» и «Беседа любителей русского слова», в начале XIX века не было бы Пушкина, а без него не явился бы Гоголь… Итак, литературный процесс – с одной стороны, борьба и смена художественных явлений, а с другой – их связь друг с другом. Вновь дадим слово Тынянову, обратившись к его статье «Литературная эволюция» (1927):

Изучая изолированно произведение, мы не можем быть уверенными, что правильно говорим об его конструкции, о конструкции самого произведения. <…> вне соотнесенности литературных явлений и не бывает их рассмотрения. <…> изучение эволюции литературы возможно только при отношении к литературе как к ряду, системе, соотнесенной с другими рядами, системами, ими обусловленной. Рассмотрение должно идти от конструктивной функции к функции литературной, от литературной к речевой.

Как не работают примитивные схемы при анализе человеческой личности, так не работают они и при анализе литературных произведений. Тынянов даже выступал против того, что мы называем имманентным анализом художественного произведения, т. е. его разбора только в собственно текстовых пределах, без привлечения каких бы то ни было контекстов (исторических, жанровых, бытовых и др.). Но это уж, наверное, все-таки крайность…

2) Диалог литературных произведений. Конечно, это не такой диалог, в который вступаем мы в жизни. Перед нами, разумеется, тот случай, когда метафора оказывается в основе научного термина или понятия, необходимого для понимания. Под диалогом здесь понимается перекличка тем, идей и образов, общность героев, мотивов, которые у различных писателей решаются с учетом того, как они были решены у других.

Например, Лермонтов, автор романа «Герой нашего времени», в своем произведении сознательно вступает в диалог с Пушкиным, автором романа в стихах «Евгений Онегин». Печорину во многом присущи онегинские черты (см. Лишний человек), но при этом он не является копией героя Пушкина. Гоголевские «Мертвые души», в свою очередь, соотносятся с тем же самым пушкинским текстом, но уже не на уровне героя, а на уровне художественной формы. Начнем с того, что у Пушкина жанр определен как роман в стихах, а у Гоголя прозаическое произведение – поэма. Это авторские определения, с ними мы спорить не имеем права. И даны они – зеркально: поэтический текст назван романом, пусть и в стихах, а прозаический – поэмой. И там и здесь введены авторы-герои, у Пушкина в большей, у Гоголя в меньшей степени обладающие подробной биографией…

Посмотрим более широкую картину. Каждое литературное произведение создается само по себе, но при этом входит в контекст уже существующих или появляющихся параллельно или позже текстов. В творческом процессе автор думает не столько о том, чтобы выразить какие-то наболевшие, острые проблемы эпохи или решить вопросы, связанные с той или иной ситуацией в жизни его страны или народа, словом, не о тематике или проблематике: он занят художественной стороной дела, а потом уже готовое произведение начинает соотноситься, скажем, с социальной ситуацией. Автор и должен думать, как бы создать художественный образ, наиболее выразительный для читателя. Во второй половине XIX века было написано довольно много произведений, подчиненных «тенденции», в XX веке – масса таких, которые отвечали «социальному заказу». Эти вещи приговорены к забвению, мы их не читаем, поскольку они не интересны.

Но в случае художественной удачи «само» получается, что авторское создание – именно благодаря эстетическим качествам – становится выражением острых проблем и тем, волнующих и современников автора, и потомков.

В одно и то же время создается множество литературных произведений. Например, в 1842 г. Гоголь написал «Мертвые души», повести «Портрет» и «Шинель», пьесу «Игроки», а французская писательница Жорж Санд – знаменитый роман «Консуэло». В 1845 г. был создан роман Достоевского «Бедные люди», а также историко-приключенческие романы Александра Дюма-старшего «Граф Монте-Кристо» и «Королева Марго». Список можно продолжать до бесконечности. Названные произведения русской и французской литературы различаются – в первом случае это мистические повести и плутовская комедия Гоголя (о том, что, когда ты обманываешь, всегда может отыскаться тот, который тебя переплутует), а параллельно мистически-романтический роман Жорж Санд. Во втором – роман Достоевского о том, как один человек положил свою жизнь на спасение другого и в результате лишился всего, хотя другой человек обрел счастье; и романы Дюма из прошлого Франции, с увлекательным сюжетом, историческим колоритом, яркими действующими лицами, не столько занимающие ум и трогающие душу, сколько пробуждающие фантазию читателя.

Но взглянем на произведения русской литературы, появившиеся в 1846 г. Среди них – повесть «Воспитанница» Владимира Соллогуба. Это рассказ о простой девушке Наташе, которую взяла на воспитание графиня. Привязавшись к девушке, графиня решила сделать ее своей наследницей, но не оставила завещания и умерла. Наташа оказалась без жилья и без средств к существованию. Однако она обладала талантом актрисы и начала играть в театре. Красавица, она была желанна для многих мужчин и постоянно оказывалась в центре скандалов между поклонниками. Наконец, после одной из особенно тяжелых сцен она гениально сыграла роль Офелии в «Гамлете» Шекспира, а потом умерла.

Следующее произведение, о котором хочется поговорить, это «Господин Прохарчин» Достоевского. Это новелла с довольно странным героем. Сначала он кажется как будто милым и удобным для всех человеком, а потом вдруг его все перестают любить. Тихий, робкий, он превращается в деспота. Вроде бы его все притесняют, а на самом деле оказывается, что это он всех травмирует. Наконец, когда этот «маленький человек», бедняк, умирает, оказывается, что он был богачом… Новелла неожиданно заканчивается вопросом: «оно вот умер теперь; а ну как этак, того, то есть оно, пожалуй, и не может так быть, а ну как этак, того, и не умер – слышь ты, встану, так что-то будет, а?»

Одновременно появилась повесть «Двойник» Достоевского. Титулярный советник Яков Петрович Голядкин – человек добрый, простодушный и с мягким характером. Чувствуя себя слабым и маленьким, он пытается оправдать в себе эти качества и представить их как добродетель. Однако неосознанные страхи проявляются в болезненной склонности видеть обиду в словах, взглядах, жестах. Ему кажется, что против него всюду составляются интриги. Отправившись на званый вечер в честь дня рождения дочери статского советника Берендеева, Голядкин с ужасом обнаруживает, что по непонятным причинам потерял расположение хозяев. Со всех сторон на него начинают сыпаться всевозможные намеки и недомолвки относительно его поведения, которые он никак не может растолковать, пока внезапно не обнаруживает причину – человека, как две капли воды похожего на него, с тем же именем и