Сдвиги. Узоры прозы Nабокоvа - Жужа Хетени

см. [Бодуэн де Куртенэ 1963: 242].

207

Второе предложение романа уже содержит мысль о том, что буквы являются ключом к переходу в другое измерение: «На лбу у фургона виднелась звезда вентилятора, а по всему его боку шло название перевозчичьей фирмы синими аршинными литерами, каждая из коих {включая и квадратную точку) была слева оттенена черной краской: недобросовестная попытка пролезть в следующее по классу измерение» (курсив мой. – Ж. X.) [НРП, 4: 191].

208

Маяковский также использует образы реклам с разъединенными буквами (см. «Вывескам», 1913).

209

Радугу цветов букв, которую Набоков называл своим приватным языком, он описал в своих мемуарах. Их изображал Д. Б. Джонсон [Johnson 1985:23].

210

«Схематическая рука» стала в переводе superhuman — как знак присутствия сверхавтора, который движет рукой подчиненного рассказчика.

211

Буква «Г» уже в «Приглашении на казнь» ассоциировалась с виселицей, и этот образ стал инвариантом творчества Набокова, о котором см. в моей статье [Hetenyi 2020].

212

В главе использованы материалы статей автора: Симметризация, сематизация и смакование букв Вл. Набоковым // Визуализация литературы ⁄ К. Ichin, J. Vojvodic. Белград; Загреб: Филологический факультет Белградского университета; Философский факультет Загребского университета, 2012. С. 205–219; The Texture of Type: Nabokovs Sensory Perception of Alphabetical Letters: The Semanticized Graphic Form U Scando-Slavica. 2020. № 66(2). P. 217–231.

213

Что касается разницы между восприятием разных шрифтов, в разных азбуках есть совпадающие, есть похожие и, наконец, совершенно уникально устроенные, специфические буквы; значит, неудивительно, что согласно им синестетическое переживание меняется. Русские буквы Я, Ж, Ш, Щ («the fluffy-gray, three-stemmed Russian letter that stands for sh, a letter as old as the rushes of the Nile» [Nabokov 1989a: 34]) сразу выдают язык принадлежности, Ф, X — свидетельствуют даже о своем греческом происхождении; W, S, H(h), J, Q – характерны для латинского шрифта, буквы Т ⁄ Т, К ⁄ К, М ⁄ М очень близки друг другу, тогда как Р ⁄ Р, Y ⁄ У, максимально совпадая графически, означают разные фонемы ([р] и [г], [у] и [и]). Набоков, например, русскую К переносил из русского в свой латинский почерк, всегда писал ее низкой, без поднимающегося выше основной границы вертикального штриха.

214

Набоков издевательски называл его и Содомовичем, из-за гомосексуальности редактора.

215

Или другой пример о другой девушке из TOOL: «Young Aurora Lee <…> her little bottom, so smooth, so moonlit» [Nabokov 2009: Aurora 4].

216

В главе использованы материалы статей автора: Hybridization of tongue: лжеязык Набокова в «Bend Sinister» // Гибридные формы в славянских культурах ⁄ отв. ред. Н. Злыднева. М.: ИС РАН, 2014. С. 158–164; Языковой антиэквилизм В. Набокова // Omnis amor incipit ab aspectu: Koszonto konyv Jaszay Laszlo 65. sziiletesnapjara / Sz. Janurik, A. Palagyi, I. Palosi. Budapest: ELTE ВТК, 2016. P. 103–108.

217

В главе использованы материалы статей автора: Ket sima, egy forditott.

A fordito Nabokov, az onfordito Nabokov es a Nabokovot fordito paradoxonai // Filologiai Kozlony. 2018. № 64(1). P. 25–34; Translating self-translation and the units of the translation: the case of Nabokov 11 Studia Slavica Academiae Scien-tiarum Hungaricae. 2018. № 63(1). P. 49–55.

Использован также опыт перевода, в том числе перевода трех романов, восьми рассказов и эссе самого В. Набокова с английского: романов «Магу», «Glory» и «Pnin», рассказов «Beneficience», «А Letter That Never Reached Russia», «А Guide to Berlin», «Terror», «Recruting», «Vasiliy Shishkov», «Signs and Symbols» и «The Word», эссе «Брайтенштетр – Паолино» (последнее – с русского языка).

218

Стихи Пушкина, Лермонтова и Тютчева, «Героя нашего времени» (в соавторстве с сыном) и «Слово о полку Игореве».

219

Напомню уже звучавшую цитату: «Не знаю, впрочем, правильно ли тут говорить о “слухе”: цветное ощущение создается, по-моему, осязательным, губным, чуть ли не вкусовым чутьем. Чтобы основательно определить окраску буквы, я должен букву просмаковать, дать ей набухнуть или излучиться во рту, пока воображаю ее зрительный узор. Чрезвычайно сложный вопрос, как и почему малейшее несовпадение между разноязычными начертаниями единозвучной буквы меняет и цветовое впечатление от нее (или, иначе говоря, каким именно образом сливаются в восприятии буквы, ее звук, окраска и форма), может быть как-нибудь причастен понятию “структурных” красок в природе. Любопытно, что большей частью русская, инакописная, но идентичная по звуку, буква отличается тускловатым тоном по сравнению с латинской» [НРП, 5: 157].

220

Венгерский перевод более-менее сохранил игру слов английского источника, но произношение с насморком превратилось всего лишь из французского «мерси» в «Берци», ласкательную форму мужского имени, и таким образом интеллектуальная игра исчезла. Вполне представимо, что в некоторых культурах в гибридном выборе сохранится бард и даже английский оригинал Шекспира (например, как мне кажется, во французском языке это возможно).

221

Весь учебник разделен на две части соответственно этим двум единицам.

222

В главе использованы материалы статей автора: «Тройной сон». Лермонтовское у Набокова (проза, перевод, поэзия, публикация) // Lermontov in 21st Century Literary Criticism: Лермонтов в литературной критике XXI века ⁄ М. Gyongyosi, К. Кгоб, Т. Szabo. Budapest: L’Harmattan – ELTE, 2015. P. 84–101.

223

«Лермонтов банален, и поскольку я совершенно безразличен к нему, я не старался дебанализировать те места, которые вы подвергаете сомнению», цит. по: [Todd 1995: 178–179].

224

В самом полном по сей день собрании критических статей «The Garland Companion to Vladimir Nabokov» (под редакцией В. Александрова, 1995) находим ряд глав типа «Набоков и…», которые сопоставляют Набокова с мировой литературой и культурой, всего 23 главы от «Nabokov and Bely» до «Nabokov and Uspensky» [Garland Companion 1995]; среди них нет статьи «Набоков и Лермонтов».

225

Набоков желал «дисциплинировать» своего сына этим переводом, то есть отклонить от альпинизма и от оперного пения, и заодно повторить жест своего отца, который юному сыну предложил перевод «Кола Брюньона» Роллана [Boyd 1991:258]. Дмитрий не