Ментальная карта и национальный миф - Виталий Владимирович Аверьянов

В некотором роде «герметичный шансон» всеяден. В нем действительно есть элементы рока, фолка, классики, уличного или ресторанного оркестра, синтетической клубной музыки и т. д. Но ни к чему из этого он не сводится. И песней бардовской он тоже не является – по самой ткани музыкального материала. Мне кажется, это было заметно и на предыдущем диске с сольным исполнением, хотя там звучание было формально бардовское.

– Вы человек верующий, а в Писании сказано – «Не сотвори себе кумира». И все-таки признайтесь, при создании своих музыкальных композиций существовал ли для вас некий музыкальный ориентир, тот самый кумир или, быть может, кумиры, на творчество которых вы ориентировались?

– Кумира не было. В разные годы при написании песен ориентиры были разные, все-таки эта история длиною в 30 лет. У людей возникают разные ассоциации с иными исполнителями, но почти все они довольно поверхностны. В комментариях к моим песням на Ютубе звучали самые причудливые параллели: с Новиковым и Сукачевым, с Высоцким и Визбором, Александром Скляром и Шевчуком, с Ревякиным и даже с рэперами. На мой взгляд, все это довольно далеко от моих песен – и по поэтическим, и по музыкальным основаниям. Единственная параллель, которая мне приходит в голову и при этом в ней есть какой-то смысл, – это Александр Башлачев. По стилистике, по языку и отчасти по мелодике у нас с ним есть нечто общее. Но он-то как раз не успел аранжировать свои песни, оставшись по жанру рок-бардом. А я сейчас перехожу в измерение песни как полноценного музыкального решения.

Думаю, этого достаточно для ответа на ваш вопрос. Ведь если перейти к содержанию песен и начать рассуждать о моих предшественниках в собственно поэтическом смысле – это может быть очень долгая беседа…

– Виталий, в последние несколько лет слово «русский» активно используется в продвижении различных проектов, как правило, идеологической или пропагандистский направленности, «русская весна», «русский мир» и т. п. Не было опасения затеряться в череде подобных словосочетаний?

– Наоборот, я очень обрадовался, когда пришло это название. Потому что оно, с одной стороны, очень захватанное в русской философии, вошедшее в жизнь благодаря Данилевскому и Достоевскому (хотя многие ошибочно приписывают этот термин Владимиру Соловьеву, создавшему «моду» на размышления о русской идее). А с другой стороны, бренд «русская идея» мало использован в искусстве и музыке. Вот я и «преуспел» в этом деле.

– О том, что стране нужна внятная идеология, говорят многие люди, представляющие нашу интеллектуальную элиту, в том числе участники Изборского клуба, где вы являетесь заместителем председателя. Когда создавался диск, который в самом своем названии имеет слово «идея», вами была предпринята попытка ответить на вопрос о том, что же такое русская идея?

– В поэзии и песне русская идея – это несколько иная категория, чем в философской традиции. Здесь, скорее, она передается через цепь образов. Да и Достоевский, которого можно назвать ключевым автором термина, был все-таки мыслителем-художником, и он мыслил в первую очередь образами. Так что все органично – мы вновь оказываемся на стыке философской мысли и искусства.

Сама же композиция «Русская идея», последняя на диске, дает ответ на ваш вопрос в виде новых частушек. Это, так сказать, частушки философа. Новый малый жанр, который я предлагаю в рамках своего жанра… Ирония и самоирония, но не постмодернистская уже… Это более фундаментальный вариант самосознания.

– В режиссуре есть такой термин – «сверхзадача», это та самая идея, которую режиссер хочет донести до зрителя. По правилам режиссуры, сверхзадача формируется одним предложением с использованием глагола. Могли бы вы сформулировать сверхзадачу диска «Русская идея»?

– «Разгерметизировать» мой метафизический шансон. Хотя, как мне кажется, он так и останется герметичным, несмотря ни на что. Даже если станет общенародно известным. Герметичность в моем случае уже впечатана в песню как таковую.

– То есть такая герметичность нужна?

– Да, она необходима. Мы должны уметь создавать внутри своей души мощный фокус внимания, в который вселяются целые миры – в этом и есть суть настоящей песни. Песня – это живое существо с глазами, которое видит нечто такое, чего мы здесь не видим. С нею нужно общаться, обмениваться, петь ее и давать ей петь нас.

О рубежном этапе и мрачноватом философском шансоне[68]

– Виталий Владимирович, не так давно прошел ваш творческий вечер в Москве, на котором вы представили новые книги и ваш мультимедийный CD-диск «Русская идея» с песнями. На вечере вы сказали, что это мероприятие рубежное. В чем вам видится пройденный рубеж?

– Да, с одной стороны, это был творческий отчет одновременно за 7 лет (время существования Изборского клуба) и за 14 лет – поскольку презентуемая на вечере книга «Мы верим в Россию. От Русской доктрины к Изборскому клубу» объединила в себе программные разработки, созданные нами после Русской доктрины. По существу, это и сейчас та же команда, которая постепенно расширялась. Вошел в этот толстый том и ряд изборских докладов. Одна из уникальных черт всех этих работ, начиная с Русской доктрины, затем в Институте динамического консерватизма, наконец, в нашем клубе – создавая их, мы были и остаемся по-настоящему независимыми, мы говорим то, что действительно думаем, во что верим.

С другой стороны, это рубеж качественный, поскольку наше изборское сообщество перерастает клубные рамки и сейчас стремительно перетекает в новые формы, такие как Академия Русской мечты, Движение Русской мечты. Таким образом, это был не только мой творческий вечер, а общий вечер для большого коллектива людей. И у выступавших на вечере этот дух общего братского дела был, по-моему, заметен.

В то же время это и личный рубеж, что отразилось в диске «Русская идея», на котором я впервые представил песни не в сольном исполнении, а в инструментовке. Была проделана большая работа с музыкантами, аранжировщиками. Но этим дело не исчерпывается, ведь на том же диске в формате PDF представлено 14 книг моих и созданных под моей редакцией.

– И ваша первая книга «Природа русской экспансии» там есть?

– Да.

– На одном диске и песни, и книги. Довольно необычное соединение. Зачем это сделано?

– Предполагается, что диск должен быть интересен разным людям: и тем, кто склонен к более эмоциональному, эстетическому восприятию жизни, в том числе философских и научных идей, и тем, кому песенный жанр не так близок, но нужна интеллектуальная пища в чистом виде. Но даже если брать книги, то там есть не только философские и богословские работы, но также и сборник стихов и песен, и эссеистика, публицистика идеологического и злободневного характера, аналитика,