Театральная цензура в Ленинграде в годы «оттепели» - Чжуан Юй

Театровед М. В. Заболотняя отмечала, что повторная постановка «Дракона» в Театре Комедии показывала большую заинтересованность самого режиссера в пьесе: «…в “Драконе”, может быть, даже в большей степени, чем в “Тени”, ощущалось столь милое сердцу Акимова вахтанговское начало»[464]. Вместе с этим, М. В. Заболотняя полагала: тот факт, что «пьеса не могла долго удержаться на сцене, свидетельствовал со всей определенностью: неладно что-то в нашем королевстве. Такую уж сказку сочинил этот добрейший, нежнейший, остроумнейший человек. При любом режиме в ней чуяли крамолу»[465]. В итоге «Дракон» продержался в репертуаре театра не больше сезона.

Хотя Е. Л. Шварц создавал сказочные картины, сатира на реальность четко прослеживалась в обеих пьесах. Их запрет в сталинский период и короткая жизнь на сцене в годы «оттепели» являются отличной иллюстрацией процессов, проходивших в советском обществе.

Когда Н. П. Акимов вернулся в Театр Комедии в 1956 г.[466], он выбрал «Обыкновенное чудо» в качестве ведущего спектакля сезона. Чтение пьесы прошло 3 февраля; 27 апреля состоялась прогонная репетиция; 30 апреля – премьера. «Обыкновенное чудо» получило горячие отклики зрителей. Акимов с большим успехом гастролировал в Москве. Хотя и в этот раз в прессе появились слухи, к счастью, спектакль Шварца справился с критикой.

После успехов «Обыкновенного чуда» Шварц начал работать над новой пьесой: «Изо всех сил тороплюсь кончить пьесу для Акимова. А пропускать ни одного дня не хочу. Ясный и необыкновенно холодный сентябрь»[467]. Эти слова записал драматург в дневнике 23 сентября 1956 г. Далее здоровье Е. Л. Шварца ухудшилось. В январе 1958 г. «душа театра»[468], Евгений Шварц, ушел из жизни. Когда весь театр скорбел, в советской прессе появилась критика на последнюю пьесу Шварца «Повесть о молодых супругах». Все члены партийного бюро Ленинградского государственного театра Комедии подписали открытое письмо в редакцию «Правды»:

«В шестом номере газеты “Литература и жизнь”[469] напечатана статья Панферова “Перед открытым занавесом”. Мы не хотим разбирать всю статью, не хотим мы касаться и выражений, заимствованных Панферовым из «заборной живописи», которыми он пытается охарактеризовать глубину авторского замысла в пьесе Евгения Львовича Шварца “Повесть о молодых супругах”, нас возмущает до глубины души, что писатель Панферов в развязном тоне тротуарного гуляки позволил себе очернить чистое и глубокое произведение Шварца, ничего в нем не поняв»[470].

«Повесть о молодых супругах». Плакат к спектаклю по пьесе Е. Шварца. 1957 г. (Из работы: Эткинд М. Николай Акимов: сценография и графика. М.: Советский художник, 1980)

Ответа редакции «Правды» по поводу критики Панферова на Шварца, к сожалению, не найдено. Возможно, он не столь и важен для того дружеского сотрудничества, которое существовало между театром и драматургом, Акимовым и Шварцем. В послевоенный период широко был распространен догматизм во всех отраслях государственного строительства. Ведомственное вмешательство все чаще наблюдалось в творчестве, литературе и искусстве: госзаказ, ликвидация должности художественного руководителя, повлекшая ситуацию, когда директор возглавляет все работы театра, в том числе творческие, а главный режиссер занимает второстепенное место в руководстве. Все методы вмешательства ориентированы на разрушение традиционных театральных отношений, чтобы усилить идеологический контроль над драматическими постановками, как определено в постановлениях ЦК ВКП(б) 1946–1948 гг. В таких условиях сотрудничество между Акимовым и Шварцем было редкостью. Хотя по характеру Акимов и Шварц были разными, но они нашили общий язык в искусстве. Они смогли показать новую тенденцию драматической эстетики – стремление к правде, справедливости, добру и красоте человеческого характера. Все это привлекало советских зрителей. Они отличались от художников своего времени, немало страдали от критики, но стали классиками советско-русской сцены.

Н. П. Акимов работал в Московском театре им. Е. Вахтангова, Ленинградском театре им. Ленсовета, Ленинградском театре Комедии. С 1935 по 1949 г. Н. П. Акимов возглавлял Ленинградский театр Комедии, но был уволен; с 1949 по 1956 г. работал в Театре им. Ленсовета; с 1956 г. вновь стал главным режиссером Театра Комедии. В 1960 г. Акимову присвоено звание народного артиста СССР. Его можно назвать подлинным основателем и создателем Ленинградского государственного академического театра Комедии. В справке о творческой жизни режиссера написано: «Н. П. Акимов создавал советский комедийный репертуар, привлекая блестящих комедиографов, поддерживая молодых»[471]. За годы творчества в Ленинградском театре Комедии он поставил множество спектаклей, вошедших в историю советского театра: «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо» Е. Шварца, «Собака на сене», «Валенсианская вдова» Лопе де Веги, «Опасный поворот» Дж. Пристли, «Двенадцатая ночь» Шекспира, «Свадьба Кречинского», «Дело» А. Сухово-Кобылина, «Ревизор» Н. В. Гоголя, «Вешние воды» И. Тургенева, «На бойком месте» А. Островского, «Пестрые рассказы» А. Чехова, «Дон Жуан» Байрона[472]. В 1950–60-е годы Акимов превратился в символ советского комедийного театра. Творчество Акимова до сих пор влияет на репертуар Театра Комедии. В 2003 г. спектакль «Тень» снова появился в репертуаре театра, и ежегодно сезон открывается именно этим спектаклем в память о режиссере. В советские времена ленинградцы называли Театр Комедии «акимовским», а приезжающие говорили о театре: «Надо сходить к Акимову; что нового у Акимова»[473]. Акимов пользовался популярностью не только в Ленинграде, но и во всем Советском Союзе.

Николай Павлович Акимов. Фотография. 1962 г. (Из работы: Эткинд М. Николай Акимов: сценография и графика. М.: Советский художник, 1980)

Ленинградский театр эпохи «оттепели» неотделим от фигур двух главных театральных гениев – Н. П. Акимова и Г. А. Товстоногова, являющихся ключевыми фигурами послесталинского театра. Оба режиссера – лидеры ленинградских драматических театров 1950–60-х годов. Отдельный интерес представляет их противостояние партийной идеологии.

Режиссеры Н. П. Акимов и Г. А. Товстоногов, посвятив себя истинному театральному искусству, внесли большой вклад в развитие советской драматургии в годы «оттепели». Оба режиссера имели высокий статус в советском обществе. В их творческой истории много раз повторяется слово «смелый». Чтобы охарактеризовать взаимоотношения режиссеров с властью, достаточно привести несколько фактов. Например, они не были членами партии. Это отрицательно характеризовало обоих. Нередки были обвинения в «отсутствии партийности». Театровед Виталий Дмитриевский[474] в своей статье отметил: «Отношение ленинградского партийного руководства к Акимову и Товстоногову противоречиво и настороженно. Как замечает С. Юрский, своим для власти Товстоногов не был, но с его лидерством в художественной жизни Ленинграда ей приходилось считаться»[475]. Настороженное отношение власти к Акимову и Товстоногову прослеживается и по архивным документам. Они часто выступали за высокую художественность спектаклей, а не за идеологическую пропаганду. Смелянский также заметил, что Товстоногов является одним из самых загадочных персонажей советской сцены: «Он ускользает от простых определений»[476].

Об этой особенности Г. А. Товстоногова упомянули в своих воспоминаниях бывшие коллеги и друзья – Д. М. Шварц и О. В. Басилашвили. По мнению Басилашвили, слава Товстоногова была заслуженной: «Должен сказать, что весь этот триумф был абсолютно закономерен –