Американское искусство, Советский Союз и каноны холодной войны - Кирилл Александрович Чунихин

с конца 1950-х годов печатные публикации и выставки аналогичным образом осмысляли американскую жанровую, пейзажную, портретную живопись, графику в русле явных советско-марксистских представлений об Америке. При этом произведения искусства неизменно функционировали как визуальная история: они свидетельствовали о прошлом, в то же время подтверждая советские установки настоящего. В свете этих обстоятельств будет справедливо отметить двойственную функцию монографии Чегодаева в советской культуре. Во-первых, она вносила вклад в дискуссию об американском искусстве, которая велась в эпоху холодной войны, а во-вторых, представляла собой объемный альбом по истории Америки. Как искусствовед и искренний почитатель американского искусства Чегодаев попытался выстроить взвешенный нарратив, учитывающий и ключевые марксистские диалектические принципы, и биографии отдельных художников. Но не менее существенно то, что он пытался найти визуальное подтверждение советскому взгляду на историю Америки, отраженную в ее искусстве, и поделиться своим представлением о США с советскими людьми.

Глава 4. Свой среди чужих

Рокуэлл Кент, или Как в СССР продвигали американское искусство

Летом 1959 года Андрей Чегодаев организовал в Пушкинском музее камерную, занявшую лишь один зал экспозицию, которая шла параллельно с Американской национальной выставкой в Москве[203]. В эту экспозицию вошли немногочисленные произведения реалистического искусства из советских фондов: пастель Мэри Кэссетт «Мать и ребенок» (Mother and Child, 1890-е), графика Рокуэлла Кента, Уильяма Гроппера, Фреда Эллиса, Джозефа Пеннелла, Джеймса Уистлера и Чарльза Уайта. Чегодаев полагал, что кураторы Американской национальной выставки в Сокольниках неправильно представили ситуацию в искусстве США, сделав чрезмерный акцент на модернизме и обделив заслуженным вниманием реализм.

29 октября 1959 года, уже после закрытия эпохальной выставки в Сокольниках, в Пушкинском музее открылась еще одна экспозиция американского искусства, организованная советскими кураторами[204]. Она также была представлена как попытка внести коррективы в неверный образ искусства США, который мог сформироваться у советского зрителя, побывавшего на АНВ. В этот раз кураторы из Пушкинского музея Игорь Голомшток и Варвара Турова собрали почти 150 работ. По количеству экспонатов выставка значительно превосходила чегодаевскую. В экспозицию вошли картины и репродукции картин Бенджамина Уэста и Гилберта Стюарта, эскизы Джеймса Уистлера. Однако главную часть выставки составили работы начала XX века: графика Рокуэлла Кента, Уильяма Гроппера, а также нью-йоркской Группы шелкографии (Silk Screen Group) и Мастерской графического искусства (Graphic Arts Workshop) из Сан-Франциско. Бо́льшая часть представленных на выставке работ оказалась в Советском Союзе благодаря Американо-русскому институту, неофициальной просоветской организации, базировавшейся в Калифорнии. Институт преподнес в дар Дому дружбы в Москве – штаб-квартире Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами (ССОД) – коллекцию американской графики, которая и стала основой выставки[205]. Наконец, 6 июля 1960 года в Доме дружбы открылась еще одна экспозиция, в которую вошли 56 работ 25 художников[206]. Теперь в качестве дарителя выступила другая просоветская американская организация – Национальный совет американо-советской дружбы[207]. В 1960 году Совет откликнулся на просьбу ССОД и передал Советскому Союзу графику американских мастеров – Гарри Бресслера, Филипа Эвергуда, Антона Рефрежье и многих других.

Немногочисленные сохранившиеся исторические свидетельства об этих трех выставках позволяют сделать вывод, что ни одна из них не вызвала широкого резонанса и не оставила заметного следа в советской культуре или истории культурной дипломатии холодной войны. Например, экспозиции работ, полученных в дар от Национального совета американо-советской дружбы в 1960 году, крупнейшая газета «Советская культура» посвятила только один анонс, состоявший из нескольких предложений, и не опубликовала ни одной хоть сколько-нибудь обстоятельной рецензии. В журнале Culture and Life («Культура и жизнь», официальном издании ССОД, в 1957 году пришедшем на смену «Бюллетеню ВОКС», вышла более пространная англоязычная заметка за подписью Г. Колобовой. В ней автор обратилась к международной аудитории со стандартным для советской прессы нарративом, содержащим популярные штампы риторики холодной войны. Так, Колобова отметила, что выставка «имеет большое значение для советских людей: она показывает, что, несмотря на господство абстрактного и модернистского искусства, поощряемого модной критикой и музейными меценатами, настоящие американские художники в своем творчестве борются за реализм и гуманизм в искусстве»[208].

Можно предположить, что столь поверхностный и формальный характер рецепции был во многом предопределен художественным качеством отправленных на выставку экспонатов. Если верить художнику Рокуэллу Кенту, занимавшему пост председателя Национального совета американо-советской дружбы с 1957 по 1971 год, американские графики предоставили далеко не лучшие свои работы[209]. Однако для моего исследования важен не столько уровень художественного исполнения, сколько сама интенсификация американо-советских контактов в области изобразительного искусства. Приведенная выше хронология выставок хорошо иллюстрирует одну из важнейших тенденций в истории американского искусства в Советском Союзе: с конца 1950-х годов произведения искусства из США все чаще проникают сквозь железный занавес. Как мы увидим, эта практика стала возможной благодаря синергии официальных советских учреждений, явно стремившихся выставлять американский реализм, и американских художников, желавших активно сотрудничать с СССР. Наиболее сильно эта практика повлияла на творческую биографию Рокуэлла Кента, главного героя данной главы и одного из самых популярных за рубежом американских художников за всю историю XX века[210]. Ниже я рассмотрю сложный и уникальный набор исторических, политических, социальных факторов, обеспечивший Кенту неслыханный успех в Советском Союзе[211]. В конечном счете тщательный анализ советской траектории Рокуэлла Кента позволит сделать выводы относительно того, как в условиях холодной войны складывались знания об изобразительном искусстве.

Кент и оттепель

17 февраля 1953 года Рокуэлл Кент от лица председателя Международного рабочего ордена, американской общественной прокоммунистической организации, посетил советское посольство в Вашингтоне[212]. Рассуждая о нарастающих в США периода маккартизма антисоветских настроениях, Кент посетовал, что Орден (который будет распущен в 1954 году) теряет популярность среди американцев[213]. Пользуясь случаем, художник предложил организовать свою выставку в СССР как свидетельство укрепления контактов между американскими социалистами и Советским Союзом[214]. Кент принес на встречу подборку фоторепродукций своих работ, которая была передана ВОКС и переслана в Советский Союз. 5 июня 1953 года в Москве секция изобразительного искусства ВОКС во главе с Александром Герасимовым, президентом Академии художеств СССР, рассмотрела работы Кента[215]. Однако, несмотря на преобладавшее мнение о Кенте как «прогрессивном» художнике, от организации выставки отказались[216]. Лидия Кислова, председатель ВОКС, подчеркнула, что устраивать выставку Кента было «нецелесообразно», потому что она не вписывалась в культурную политику, проводимую на тот момент Обществом[217]. Действительно, документы ВОКС начала 1950-х годов свидетельствуют о том, что работа с американским изобразительным искусством не входила в планы организации и только в 1955 году