Русская культура - Дмитрий Сергеевич Лихачев

в наше время с быстротой эпидемии. Когда здоровенный безголосый парень орет через микрофон сто раз одну и ту же фразу, короткую (длинной не сочинить), не имеющую особого смысла, и при этом весь покрывается потом от напряжения и смотрит обезумевшими глазами, – удивляюсь не ему, а тем, кто его с не меньшим азартом слушает. Это агрессивность в чистом виде. И не случайно после таких концертов публика, пришедшая в раж, стремится удовлетворить свой позыв к агрессивности: начинает бить и ломать мебель в зале, а выходя на улицу, опрокидывать плевательницы, тумбы, ларьки, тележки.

Любовь мужчины и женщины всегда служила основным стимулом и содержанием искусства, поэзии – в первую очередь. Но когда любовь заменяется голым «сексом», сексом без одежд, то ни о каком Эросе в высоком смысле не приходится говорить. Чистая агрессивность и при этом в самом святом. Разве те, кто приходят на эротические сеансы, воспитываются ухаживать за любимой девушкой? Разве они, выходя с них, стремятся подарить ей цветы, произвести на нее впечатление своей деликатностью, внимательностью, уважительным отношением, культурой поведения, блеснуть знаниями, способностями? Преклониться перед любимой, перед «вечной женственностью»? «Вечная женственность» – смешная старомодность. Прабабушкин нафталин. На самом деле все просто до предела – как у насекомых. Чистая агрессивность в любви.

От духовной пустоты и порожденная ею агрессивность в идеологии. Это надо знать политикам, которые хотят воспитать в нас навыки парламентаризма. Упрощенные концепции жизни (куда там до мировоззрения!) заполняют поведение человека агрессивностью, доминируют у молодежи. Отсюда опасность распространения крайних политических теорий: от «Памяти», монархизма правого толка до анархизма. «“Черное знамя” – это так красиво!» «Когда окружающие тебя боятся – это так приятно!» Во всем этом есть эрзац храбрости, эрзац убежденности. Отсюда же стремление поразить окружающих невероятной одеждой, чудовищной прической, выразить свое презрение к окружающим неопрятностью своего платья. «А нам-то что? Пусть смотрят и терпят!» Агрессивность – это и брань, и арго в разных его формах. Для агрессивности характерно стремление сколачиваться в группы, собираться в банды.

Пустота агрессивна. Она угрожает лопнуть с треском, иногда даже с опасностью для жизни окружающих, для зрения их во всяком случае… Иногда бездуховному человеку хочется даже пострадать, ввязаться в драку. Это придает ему обличие человека, «страдающего за убеждения». Пустота создает шум, в котором скрывается бездуховность.

Поэтому бессмысленно полагаться в борьбе с растущей агрессивностью на запрещения, разгоны милицией беснующейся толпы и пр. Агрессивным людям нужны свидетели, зрители, скандалы. Они испытывают от этого только удовлетворение. Лучше, если это возможно, как можно меньше замечать эту громкую пустоту. Агрессивность, как и всякая истерика, должна тушиться спокойствием и безразличием. Это хорошо усвоила английская полиция, «охраняющая» манифестации протестующих от возмущенной ими толпы.

«Мне отмщение и Аз воздам», – говорит Бог в Библии. Люди, не мстите – зло (если оно только действительно зло, а не отчаяние правых) само покарает себя.

Но, конечно, одного спокойствия недостаточно в борьбе с растущей агрессивностью. Надо понять ее истоки, если они кроются только в пустоте. Основанная на бездуховности агрессивность, не имеющая определенной, серьезной цели, всегда найдет себе эту цель и противостоящую силу, в которой бездуховная агрессивность так нуждается (заметьте, что я постоянно говорю об агрессивности не самой по себе, а вызванной бездуховностью).

Лучшая форма борьбы с агрессивностью бездуховности – спокойно противопоставить ей духовность, культуру. И здесь мы подходим к центральной моей мысли. Как я уже сказал, агрессивность происходит от потребности в деятельности. Эта деятельность – в чистом виде, без содержания. Жажда деятельности – естественное свойство человека. Ее нужно вооружить полноценным содержанием. Именно культура дает достойное, высокое содержание этой жажде активности. Благодаря культурным интересам стремление к активности приобретет полезные формы – полезные и для общества в целом, и для отдельной личности. Необходимо противопоставить агрессивности неагрессивную по своей природе культуру. Настоящая культура не нуждается для своего развития в насилии. Она сама в себе несет притягательность. Она никого не отталкивает, но всех приглашает. Поэтому-то культура вечна и дает выход жаждущему деятельности человеку.

Вечное в духовной области, – это красота и нравственность. Не утрачена красота многих русских былин (особенно собранных в знаменитом сборнике XVIII века Кирши Данилова), плачей Арины Федосовой, народных лирических песен. К классике относится и «Слово о полку Игореве», и поэзия Пушкина, Лермонтова, Баратынского, Некрасова, Фета, Блока и др., проза того же Пушкина, Лермонтова, Льва Толстого, Чехова, Бунина и пр. Не утрачена красота многих античных произведений – в зодчестве, скульптуре, философии, литературе. К классике относятся сотни произведений западной литературы, живописи, скульптуры. Особое значение имеют классические произведения музыки, ибо музыка обладает наибольшей объединяющей людей силой.

Классика – это то, что остается постоянным в мировой культурной традиции, продолжает участвовать в жизни культуры. А самое главное – она воспитывает каждого человека, который к ней приобщается, причащается ею и от этого становится чище, содержательнее. В каком смысле «содержательнее»? Содержательнее культурным опытом. Классические произведения литературы позволяют прожить не одну жизнь. Классическая поэзия обогащает человека лирическим опытом поэзии. Поэзия обладает врачующими свойствами. Собственная жизнь человека читающего, слушающего, созерцающего, воспроизводящего вслух стихи, бесконечно обогащается.

Культурный человек – это не тот, кто много читал классических произведений, много слушал классическую музыку и т. д., а тот, который обогатился всем этим, которому открылась глубина мысли прошедших веков, душевная жизнь других, который многое понял и, следовательно, стал терпимее к «чужому», стал это чужое понимать. Он приобрел уважение к «чужому» (к другим народам, к их культуре, верованиям). Культурный человек сознает, что если он что-то не понимает из того, что другие признают, то это не потому, что все кругом из понимающих обманщики, надуватели, притворщики, чтобы прослыть культурными и утонченными. Хотя, вообще говоря, число людей, притворяющихся ценителями авангарда (допустим), и даже художников, изображающих своим творчеством авангард, «изобретающих» собственные «направления» в авангарде, хоть отбавляй.

Итак, люди, ставшие терпимее к чужому на основании знаний бессмертного в искусстве и в философии, умеющие открывать на основании своих знаний и культурного опыта новые ценности в прошлом и настоящем, – это и есть люди культуры, интеллигенты. Интеллигенты – это не просто люди, занятые умственным трудом, имеющие знания или даже просто высшее образование, а воспитанные на основе своих знаний классической культурой, исполненные духа терпимости к чужим ценностям, уважения к другим. Это люди мягкие и ответственные за свои поступки. Интеллигента можно узнать по отсутствию в нем агрессивности, по мягкости поведения, отсутствию подозрительности и комплекса собственной неполноценности. Агрессивен только полуинтеллигент, теряющий себя в «камланиях» и шаманизме «массовой культуры».

Из всех моих соображений об агрессивности, порождаемой бездуховностью, и,