Велесов Ключ. Сакральные коды русских сказок - Галина Ивановна Пономарёва

сказке «О спящей царевне и семи богатырях» сохранилось воспоминание о такой общей возлюбленной группы мужчин-холостяков. У Пушкина царевна умирает от яда. У первобытных племён женщине, бывшей коллективной возлюбленной, достаточно было пройти обряд мнимой смерти, сменить имя — и можно было выйти замуж и забыть все прошлые тайны'».

Однако чудесная сказка Пушкина — лишь слепок с более древнего оригинала; её связь со сказочным фольклором Западной Европы, а точнее, со сказкой «Белоснежка» не вызывает сомнений. Поначалу, кажется, что сходства не так много: разве что матери обеих героинь умирают, так и не успев оправиться от родов, при этом дочери их наделены редкой, поистине мистической красотой, и Пушкин бережно сохраняет намёк на белоснежный цвет кожи Царевны. «Мать брюхатая сидела, да на снег лишь и глядела…», — завистливо ворчит злая Мачеха.

История Белоснежки более романтична, она начинается с капельки крови на белом полотне: Королева, вышивая, укола себе палец. «Пусть будет у меня дитя с кожей базой, как снег, с румяными губами и чёрными, как смоль, волосами», — загадывает она, упоминая символические цвета Триединой Богини.

«Белолица, темноброва, нраву кроткого такого…», — вторит ей сказка Пушкина, но для третьего символического цвета не находится места. Обе девушки остаются сиротами, и злобные Мачехи-колдуньи вскоре начинают завидовать их красоте. Девушки изгнаны, красавицу Белоснежку спасают семь забавных гномов. В сказке Пушкина они вырастают в статных богатырей, но сути это не меняет. В означенный час является Мачеха, преобразившаяся в Старуху, и даёт Белоснежке яблоко забвения. Присутствие в сказке трёх образов: Девы, цветущей Женщины и Старухи — суть знак Триединой Богини — тайной вдохновительницы огромного пласта Женских сказок.

Кусочек отравленного яблока застревает в горле у Царевны, и девушка засыпает: «Так тиха, бела лежат, что лишь только не дышала», — пишет Пушкин. «Так прекрасна была Дева, скованная волшебным сном, что гномы не решились хоронить её, они положили её в стеклянный гроб, чтобы любоваться её красотой», — говорит сказка о Белоснежке. В финале обеих сказок юный витязь рушит ледяные оковы зачарованного сна и будит красавицу поцелуем.

Подобный сюжет или мотив не встречается в наших народных сказках. Сказка Пушкина о Мертвой царевне и о семи Богатырях — гениальная интерпретация европейского мифа о Триединой Богине.

X. Баня в полночь

Я к Ней вошёл в полночный час…

И. Бунин

Становление юного мужчины в традиционном обществе проходило через все сталии воспитания, в том числе, и полового, и наши пращуры знали об инициатическом значении первой юношеской, неразделённой любви; в народе её называют «сухой». Эта целебная боль, золотой шип в сердце делал из юноши мужчину и открывал перед ним необозримые глубины страдания и восхищения.

Вступив в долину Любви, Иван-Царевич учится видеть сердцем и жить в лучах своего чувства. Сказочные витязи Иван-Царевич и королевич Елисей в сказке Пушкина — паладины любви. Они чисты и неопытны, но исполнены страстной веры в свой идеал. Но чтобы по-настоящему полюбить и познать женщину, юный мужчина должен был понять двойственную природу своего чувства и двойственную природу самой Женщины.

Ей, древней Еве-Диве-Живе ведомы таинства зачатия и рождения. Её тайная власть над мужчиной неодолима, но её лунная магия изначально враждебна порядку и воле. Её лоно дарит земное наслаждение и выводит души в мир, но все её порождения лишь умножают Смерть.

Ритуальное гостевание юноши у Жрицы забытых богов, их диалог, баня в полночь и каждая деталь этого действа важны и значимы для мистериального понимания. Так, чтобы запутать «госпожу Смерть», герой просит избушку-домовину перевернуться: «Мать Тревелика, повернись ко мне ликом!»

Эта игра в перевёртыши нужна сказочникам, чтобы объяснить, куда попал герой. Поэтому и первая реплика Бабы-Яги звучит почти анекдотично: «Фу-фу! Русским духом пахнет!». Похоже, что смрад, окружающий избушку с подгнившими черепами и костями не тревожит её хозяйку, а вот запах человека с «того берега» мгновенно будит её ото сна, — так разительно отличается он от местной атмосферы. На самом деле, Хозяйка избушки просто-напросто произносит условный пароль.

Мёртвые не пахнут, а живой человек в Царстве Мёртвых, напротив, издаёт невыносимый запах, и эта игра в перевёртыши необходима, чтобы объяснить, куда попал герой.

Разные народы дают сходное описание Женщины-Смерти. К примеру, скандинавская Хель, Богиня подземной страны, имеет «цвет трупа», а германская Фрау Хольда — холодна, как остывший мертвец и зубаста, так как плоть давно сошла с её лица. Наша лесная Баба полна первобытной жизни, и только костяная нога немного портит это впечатление.

«Посмотреть в Её лицо — значит увидеть vagina dentata[19], кровавые глаза, безупречное новорождённое дитя и крылья ангелов — и всё это сразу», — пишет исследовательница архетипов К.П. Эстесс и добавляет: «Во всех культурах земли Смерть названа женским именем».

Врождённый страх Смерти психологи связывают с глубинным страхом перед женщиной; без понимания и принятия этой стороны женской натуры обычный мужчина останавливается в духовном развитии, а мужчина-адепт «застревает» между уровнями инициации.

Иван Царевич проводит ночь в лесной избушке, среди символов смерти и разложения, рядом с жутким, искажённым образом женщины — Бабой-Ягой. Архаичные, подлинно народные варианты сказок, напрямую говорят о любовной связи юноши и лесной отшельницы. Баба-Яга парит гостя в бане, поит и кормит, валит юношу «на лежанку». Да и сам Иван-Царевич ведёт себя довольно игриво: «Не накормивши гостя, выспрашиваешь, не выпаривши в баньке за стол сажаешь…» Ведь согласно сценарию инициации, он добровольно пришёл к Бабе-Яге, чтобы подняться над своими врождёнными страхами, и победить саму Госпожу Смерть в любовном поединке.

Подлинная суть ночного испытания сохранилась в картине ночных скачек на необъезженной, дикой лошади в сказке «Сивка-Бурка» и в авторской сказке «Конёк-Горбунок».

Во многих сказках Баба-Яга владеет табунами волшебных коней. В сказке о Василисе её избушка — это конюшня для разномастных лошадей и их всадников.

«В молодости, в третьем веке до начала христианской эпохи, Баба-Яга возглавляла безжалостное девичье войско ведьм, скакавшее по сарматской степи. По сказке, от этого войска остались лишь кони», — уверен Н. Сперанский, автор «Книги Природной веры». В его мнении содержится одна очень важная истина: Баба-Яга — наследница ничем не ограниченного матриархата, однако её табун гораздо древнее скифского.

Русская Яга, как и греческая Деметра, древнейшая из земных богинь, наделена силой кобылицы и божественным плодородием. Неукротимая плодоносная сила злаков известна в британской традиции как «Зов кобылы». Галльские кельты поклонялись триединой Богине в образе трёх кобылиц — Эпон. В Римском