Велесов Ключ. Сакральные коды русских сказок - Галина Ивановна Пономарёва

предкам понадобилось так хитроумно маскировать истины и обряды своей веры под видом сказок? — спросит читатель. Для того чтобы сохранить их!

Ведь сказки рассказываются и пересказываются даже врагами и гонителями древней религии. Внутри сказок, как в золотом яйце, сохранялся неповреждённый зародыш древнего знания, и сам дух наших пращуров. Их живой голос долетел до нас благодаря мудрости древних и их бессмертной вере в потомков.

Ниже мы приводим семилетние циклы женской жизни, их можно воспринимать как ступени Посвящения.

До сами лет — возраст сна под материнским крылом, расцвет фантазии и воображения, игры Золотого ребёнка.

С семи до четырнадцати лет — пробуждение женственности. выход из-под материнской опеки и посев заветной яблони.

С четырнадцати до двадцати одного года — возраст расцветающей чувственности и девичьей дикости, первое посещение Вещего леса в поисках заветного огня, обучение и уход за яблоней.

С двадцати одного до двадцати восьми — энергичное исследование миров и собственных возможностей. Возраст становления женской силы и первого плодоношения.

С двадцати восьми до тридцати пяти — возраст сознательного цветущего материнства и сбор золотых плодов.

С тридцати пяти до сорока двух — возраст искательницы, заветное древо-семя передано дочери.

С сорока двух до сорока девяти — возраст опыта, и обретение дальней стоянки — своей избушки в Вещем Лесу.

С сорока девяти до пятидесяти шести — возраст подземного мира, изучение снов, знакомство с миром Нави. Изготовление оберегов и одежды для Перехода.

С пятидесяти шести до шестидесяти трёх — возраст окончательного выбора своего будущего мира и подготовка к нему. Ободрение живущих и обретение седины — звёздного света.

С шестидесяти трёх до семидесяти — превращение в наблюдательницу, глубинное усвоение всего выученного, ожидание.

С семидесяти до семидесяти семи — возраст омоложения и младенческой чистоты.

С семидесяти семи до восьмидесяти четырёх — возраст призрачных существ — обретение большого в малом, угасание земной тяги.

С восьмидесяти четырёх до девяноста одного — возраст ткачества из красных нитей, понимание сплетения судеб. Возраст глубинной мудрости Рода.

С девяноста одного до девяноста восьми — возраст бесплотности и молчания.

С девяноста восьми до ста пяти — возраст дыхания и усвоения законов бесплотных миров.

От ста пяти — возраст безвременности и веткой белизны. Это цвет снега и седины, пелёнок младенца и смертного савана; он там, где смыкается кольцо Веткой Богини Матери.

VIII. Брат мой Волк!

Волки взывают к небу…

Н. Заболоцкий

Мы продолжает разматывать наш волшебный клубок — клубок Макоши, и внезапно в наших руках оказывается… воинский аксельбант! Золочёный шнурок вовсе не случайно попал в плотный моток из волчьей шерсти и лунного пуха.

Эта деталь парадного воинского костюма ведёт своё происхождение от пауза — кожаного ремня-плетёнки или верёвки, прикреплённой к плечу. Всякий уважающий себя воин брал в поход эти нехитрые приспособления как символ грядущей победы. Уже само плетение науза магически закабаляло душу врага и предвещало богатую добычу, а его ношение служило символическим напоминанием о пройденной воинской «инициации».

О воинских посвящениях древности известно не так много: после наступления четырнадцати лет юноши уходили в лесной дом. Воинская подготовка в те времена была связана не только с овладением боевыми искусствами, но и с приобщением к духу мифического животного-прародителя. Этот предок чаще всего был наследием более древнего охотничьего союза. Воинская харизма выражалась в жестокости, мощи и удаче, свойственной этому зверю. Для усиления связи с тотемным животным применялись особые практики. Среди них феномен оборотничества и обычай употребления вражеской крови.

В дальнейшем тонкая связь с тотемным зверем поддерживалась при помощи магии. Иногда волшебному двойнику давали выпить воду, которой омывали раны «хозяина». Кормление магического животного-двойника своей кровью и плотью запечатлено и в сказках: так путешествуя на Орле, Иван-Царевич кормит его кусками собственного мяса. В дальнейшем волшебный проводник возвращал съеденное, то есть наделял «хозяина» удвоенной силой.

Ещё в начале XX века традиционный ночной парад в юнкерских училищах заканчивался «собакой» — товарищеским ужином, где поедалось мясо «тотемного зверя», а сам парад восходил к сакральным обрядам древних мужских союзов.

Скандинавские берсерки и кельтские фении — тении, мифические псоглавцы, славянские воины, избравшие Волка своим атаманом, и опричники Ивана Грозного с собачьей головой, притороченной к седлу — всё это легендарное воинство черпало образы и символы из древнейшего бестиария — из тёмной демонической силы зверя и его природной, а значит, и божественной гармонии.

Несколько столетий назад на Руси бытовала книга «Чаровник», возглавлявшая список Отречённых (запретных) книг. Текст его не сохранился, но, по преданию, он состоял из 12 глав с указаниями, как покидать своё тело во время сна или притворяясь мертвецом и превращаться в различных животных и птиц.

Вот описание загадочной книги: «Чаровник. В них же суть 12 главизн, стихи двоюнадесять опрометных лиц, звериних и птичьих, се же есть первое: тело своё хранит мёртво и летает орлом и ястребом и вороном и дятлом и совою и рыщут рысию и медведем…»[18]

От прозвища оборотня «опрометнос лицо» произошло выражение бежать опрометью — то есть очень быстро, стремглав, как скачут волки или… оборотни.

Среди известных нам сказок, пожалуй, только сказка «Иван Царевич и Серый Волк» сберегла последовательную канву юношеских и воинских посвящений.

Иван-Царевич с первых шагов проявляет себя как безупречный герой. Он честен и прям, как солнечный свет, недаром его символ царская руна Ис — означающая всепобеждающее полуденное солнце.

Благодаря его настойчивости и бдительности узнана похитчица, сбивающая молодильные яблоки в царском саду. Но Жар-Птица вырвалась из неопытных рук, обронив своё лучезарное перо — отблеск света, обещание будущей награды. С этого момента на Ивана-Царевича обращают внимание волшебные силы, до поры до времени таящиеся в тени лесов и укрытые под масками тотемных зверей.

Однако до выхода на распутье и обнаружения каменной скрижали у Ивана-Царевича ещё есть выбор, отправляться ли в полный опасности путь или остаться тем, что он есть. Глубоко задумавшись, наш герой вступает в долину Поиска. Его ведёт внутренний голос и неясное ему самому стремление. На этом участке нуги особенно важен изначальный умственный багаж и свойства характера. Именно они позволяют герою пройти долину Поиска и достичь следующего этапа — камня Разделения.

Б. Ю. Татищев, автор Гиперборейского учения «Замкнутого креста», назвал его древнейшей инструкцией по технике безопасности:

«Кто пойдёт от столба сего прямо — тог будет голоден