Достоевский. Литературные прогулки по Невскому проспекту. От Зимнего дворца до Знаменской площади - Борис Николаевич Тихомиров

комиссионера Императорской академии художеств Александра Беггрова в первом этаже было устроено литографическое заведение с выставочным павильоном и открыт магазин картин и эстампов. При этом во внешнем виде фасада были произведены некоторые изменения: так, например, были заложены левые ворота, сохранявшиеся еще от того времени, когда это были два раздельных дома, а также были осуществлены другие незначительные переделки. Впрочем, эти подробности, свидетельствующие о несущественном изменении облика дома на протяжении 1860–1870-х гг., к дальнейшему изложению не имеют какого-либо отношения. Приводим их исключительно из любви к исторической точности, поскольку на Невском проспекте не так уж много домов, сохранивших свой внешний вид со времен Достоевского.

Один из жильцов дома П. А. Гамбса, проживавший в квартире № 1, художник А. И. Беггров нами уже был упомянут.[84] Теперь подошло время назвать его соседа, жительствовавшего в кв. № 2. Согласно адресной книге середины 1860-х гг., им являлся адвокат или, как в те годы чаще говорили, присяжный стряпчий Павел Петрович Лыжин.[85] Лицо это имеет прямое отношение к главному герою нашей книги.

В архиве А. Г. Достоевской, находящемся в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, сохранилась повестка из полицейского квартала Казанской части, где в это время квартировал Достоевский, извещавшая о назначенной на 6 июня 1865 г. описи имущества писателя за неплатеж по просроченным векселям. Документ гласил:

«От управления 3 квартала Казанской части сим извещается подпоручик Федор Михайлович Достоевский, что по случаю неплатежа крестьянину Семену Матвееву Пушкину и присяжному стряпчему Павлу Лыжину по векселям первому 249 руб. с процентами и последнему 450 руб. 6-го числа сего месяца в 12 часов утра назначена опись Вашего имущества; почему Вы обязываетесь в назначенное время находиться в своей квартире и ожидать прибытия полиции; в противном же случае опись будет произведена и без бытности Вашей.

За надзирателя Макаров

Июня 5 дня 1865 г.»[86].

Достоевский в это время находился в исключительно бедственном положении. В июне прошлого, 1864 г. скоропостижно скончался его старший брат Михаил, вместе с которым они издавали журнал «Эпоха». Идейным вдохновителем и фактическим руководителем издания был, конечно же, Федор Михайлович. Но ему как бывшему политическому преступнику, к тому же находившемуся под негласным полицейским надзором, нельзя было быть издателем и редактором журнала. Эти официальные функции принял на себя Михаил Михайлович, который также вел финансовые дела издания. После смерти брата Достоевский перевел на себя все долги по «Эпохе». А долги эти — типографиям, бумажным фабрикам, иным кредиторам — были нешуточные: к началу 1865 г. у писателя, пытавшегося в одиночку продолжать издавать журнал, было более 13 тысяч личного вексельного долга, а также много долгов «под честное слово». Несмотря на все колоссальные усилия Достоевского, после выхода февральской книжки «Эпохи» за 1865 г. издание обанкротилось и прекратило существование. К имевшимся ранее долгам прибавились долги перед подписчиками. Сразу же после краха журнала к Достоевскому потянулись кредиторы, требовавшие возвращения долгов. Невзирая на объяснения писателя, что это не его долги, а брата, просьбы и мольбы повременить, кредиторы один за другим начали опротестовывать векселя. Достоевскому грозила долговая тюрьма…

Опись имущества за неплатеж по векселям крестьянину Пушкину и стряпчему Лыжину — лишь один из эпизодов этой драматической истории.

Крестьянин Семен Пушкин также жил на Невском, только в другой его части, за Фонтанкой и Литейным проспектом. Его адрес — Невский просп., дом № 80 — сохранился в записной книжке Достоевского. Адреса Лыжина ни в этой, ни в другой книжке писателя нет, но далеко не все из них дошли до нашего времени. Не подлежит сомнению, что, стремясь если не уладить, то как-то смягчить свое финансовое положение, отсрочить платежи по векселям, Достоевский не однажды посещал своих кредиторов. Должен он был в этой связи навещать и П. П. Лыжина в доме Гамбса на Невском проспекте.

Кстати, почему именно адвокат Павел Лыжин явился одним из заимодавцев Достоевского? Если вспомнить, что по большинству векселей писатель должен был выплачивать не свои долги, а брата Михаила Михайловича, то это обстоятельство дает возможность выдвинуть мотивированную гипотезу.

В 1850-е гг. М. М. Достоевский был известен в Петербурге не столько как литератор, некогда выступавший в печати с драматическими произведениями и переводами из немецких авторов (Гете, Шиллера), сколько как преуспевающий табачный фабрикант. Однако в 1860 г., чтобы получить необходимые средства для издания журнала, он продал свой табачный бизнес, но вплоть до этого времени его табачные и сигарные магазины располагались в разных частях столицы. Один из них находился на Невском проспекте, в доме Эмилии Фольборт (соврем. № 6), соседнем с домом Гамбса.[87]

В столичных газетах не однажды публиковались объявления: «Магазин М. Достоевского, на Невском проспекте, № 6, против Малой Морской. <…> Турецкие табаки Константинопольской резки, полученные прямо из Константинополя в фунтовых коробках под привозною бандеролью: Самсон, Бафра, Дюбек, Султанский легкий. Цены: 3 р., 2 р. 50 к. и 2 р. 25 к. за фунт. <…> Большой выбор настоящих гаванских сигар. Фабрика М. Достоевского сделала опыты прямой выписки их из Гаваны. Названия: Lady, La Doma, Figaro, Floria, Flor de Cabbannas, Senoritas el Leon, Ambroria, Cabbannas Carrojal… <…> Совершенно новые сюрпризы, полученные на днях, из Парижа, Лондона и из разных мест Германии, вкладываются в ящики в 250 штук папирос. Цена таким ящикам 2 р. 30 к. и 4 р. 37 к.» и т. п.[88]. Особенно славились в Северной столице знаменитые «папиросы с сюрпризами», бывшие «фирменным знаком» Михаила Достоевского. Сюрпризы состояли «преимущественно из вещей мужского и дамского туалетов, перламутровых и фарфоровых изделий, разных паперти, шарфиков, вуалей, галстухов, небольших несессеров, разных письменных принадлежностей и пр.» Сюрпризы эти вкладывались «безденежно, в виде премии, в ящики в 250 шт<ук> папиросов»[89].

Если допустить (а почему бы и нет?), что адвокат Павел Лыжин был заядлым курильщиком и, следовательно, частым покупателем в магазине М. М. Достоевского, — то вот и необходимая нам ниточка, потянув за которую можно найти правдоподобный ответ на вопрос: как и где могли познакомиться, а затем и вступить в финансовые отношения два интересующих нас лица — П. П. Лыжин и М. М. Достоевский.

Сказанным, однако, нельзя ограничиться, так как стряпчий Павел Петрович Лыжин интересен для нас не только и не столько как один из многочисленных кредиторов Достоевского, сколько как реальный прототип адвоката Петра Петровича Лужина — жениха Дунечки Раскольниковой в романе «Преступление и наказание». Первым на Лыжина как прототипа Лужина указал еще в 1935 г. Л. П. Гроссман.[90] Показательно, что в черновых набросках этот персонаж дважды открыто назван Лыжин. Как остроумно заметил еще один исследователь, М. С. Альтман, то, о чем Лужин в романе еще только мечтает —