Модернизация vs. война. Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (1912-1913) - Рашид Рашатович Субаев

за судьбу черногорских родственников и Черногории. И эти переживания преображались в бурную деятельность, которая не всегда была свойственна статусу великой княгини. Возможно, столь сильное чувство патриотизма, которое мы наблюдаем у нее, было той особой чертой черногорцев, о которой пишет российская исследовательница Е.Ю. Гуськова: «Трогательной особенностью черногорца всегда была глубокая привязанность к своей земле. Покидая свой край, он всегда оставался черногорцем, был тесно связан с племенем, с селом, в котором был рожден…»{978}.

Активность Милицы Николаевны не угасла после Балканских войн. Во время Первой мировой войны она организовала, под своим личным покровительством, «Комитет по оказанию помощи раненным воинам русским, черногорским и сербским и их семействам и семействам убитых воинов», который иначе назывался «Зеленым Крестом»{979}. И хотя с приходом к власти большевиков многое в стране поменялось, но даже советские историки, уничижительно писавшие о царской власти, не могли отрицать значимости деятельности Милицы Николаевны{980}.

А в апреле 1913 г. депутат Государственной думы от крайне правых В.М. Пуришкевич, поддерживая славянофильские народные настроения в России, высказался о Балканской войне так: «Мы можем сейчас сказать, что чувство сильнее политики»{981}. Видимо, именно чувствами руководствовалась великая княгиня Милица Николаевна Романова, будучи русской по статусу, но черногоркой по рождению. Она всегда была предана своей маленькой Родине и своему отцу, к которому относилась с трепетным уважением, говоря, что в Черногории нет правящей династии, есть только король и его слуги, к числу которых причисляла и себя{982}.

На волне необычайного душевного подъема в России в пользу славянских народов, 28-летний трубач, кавалерист полка Василий Агапкин написал самый известный и любимый в России военный марш «Прощание славянки». «Марш написан мною по поводу балканских событий 1912 года. Он посвящается всем славянским женщинам»{983}, — эти слова В. Агапкина мы в полной мере относим и к «героине» нашей статьи.

И.Г. Пехливанов — один из первых историографов Первой балканской войны[36]

А.В. Ганин

Как известно, в XIX в. Россия выступила защитницей болгар от османского ига, однако мало кто знает, что один из сынов Болгарии фактически возглавил оборону России от германского нашествия в критический для страны период начала 1918 года. В этой статье речь пойдет о судьбе болгарина по происхождению, поступившего на русскую военную службу и внесшего заметный вклад в освещение и изучение событий Первой Балканской войны, а также в события Первой мировой и Гражданской войн, полковника Генерального штаба Йордана (Юрдана, Иордана) Юрьевича (Георгиевича) Пехливанова{984}.

Жизнь и деятельность этого необычного офицера почти не привлекала внимания исследователей ни в России{985}, ни в Болгарии{986}, что вполне объяснимо. Основные заслуги Пехливанова связаны именно с русской военной службой, поэтому болгарских исследователей эта сторона его деятельности мало интересовала. Отечественные авторы, в свою очередь, не интересовались Пехливановым в советское время по той причине, что он был царским офицером, а также изменником Советской власти. Сведения о том, что он успел послужить не только у красных, но и у белых, либо оставались неизвестными, либо тщательно скрывались. Современных российских исследователей Пехливанов не привлекает, поскольку он был одним из создателей Красной армии, ее первых военных специалистов, тогда как изучение этой темы не пользуется большой популярностью в новой России. В итоге его имя (нередко с ошибками в русских текстах, одной из самых распространенных среди которых стала перемена местами имени и отчества офицера) фигурирует (часто с одним и тем же набором фактов), в основном, лишь в советских (и в отдельных постсоветских{987}) обобщающих работах, посвященных обороне Петрограда или зарождению Красной армии, а также болгаро-советской дружбе{988}.

В советской литературе Пехливанов упоминался как интернационалист, которым он в действительности не был, так как поступил на русскую службу еще до Первой мировой войны, присягнув на верность России. По мнению известного отечественного военного историка А.Г. Кавтарадзе, Пехливанов сотрудничал с Советской властью вплоть до конца 1920 г.,{989} что, однако, не соответствует действительности. Упоминая о том, что Пехливанов не значился в списках «лиц Генштаба», составлявшихся в 1919–1920 гг., Кавтарадзе, не дал объяснения этому факту, тогда как причина заключалась в том, что Пехливанов в это время уже не служил в Красной армии и находился за пределами Советской России.

Вследствие игнорирования вклада Пехливанова в создание Красной армии до сих пор остаются малоизученными и подвергаются искажению некоторые ключевые моменты начального периода советского военного строительства. Настоящий шквал антибольшевистской публицистики последних двух десятилетий связан со стремлением целого ряда авторов принизить значимость празднования Дня защитника Отечества 23 февраля (в прошлом — дня Советской армии и Военно-морского флота), показать неосновательность исторической канвы событий вокруг 23 февраля 1918 г. и даже то, что такой праздничной дате не место в современном календаре{990}. События обороны Петрограда в феврале–марте 1918 г. самым тесным образом связаны с деятельностью Пехливанова. Обращение к архивным документам, отражающим его деятельность в этот период, показывает огромное фактическое и моральное значение февральско-мартовских событий для судеб Советской России и зарождавшейся Красной армии.

Иордан Георгиевич Пехливанов родился 7 октября 1876 г. в городе Сливен (в русском написании Сливна) в Болгарии{991}. По вероисповеданию был православным. Окончил трехлетний курс единственного в Болгарии Софийского военного училища (1898 г.). Во время учебы был награжден первым призом (серебряными часами) за отличную стрельбу (20 декабря 1896 г.), дослужился до фельдфебеля, однако затем был понижен до старшего портупей-юнкера. 1 января 1898 г. был произведен в подпоручики с зачислением в 1-й артиллерийский полк. Служил в 5-й батарее. Пехливанов с февраля 1901 г. носил очки. Во время службы помимо основных обязанностей был также делопроизводителем полкового суда. Вскоре после производства в поручики, последовавшего 2 мая 1902 г., молодой офицер был командирован в Рущук для держания поверочного экзамена перед комиссией при штабе 5-й пехотной Дунайской дивизии. От результатов зависела перспектива зачисления Пехливанова в высшее военно-учебное заведение. Командировка продолжалась с конца мая по 21 июня. Судя по всему, экзамен был успешно сдан, после чего примерно через месяц Пехливанова командировали в Софию на конкурсный экзамен для поступления в Михайловскую артиллерийскую академию в России. Благополучно преодолев и этот барьер, Пехливанов 1 сентября отправился в Россию{992}. Едва ли он тогда мог предположить, что с незнакомой для офицера страной окажутся связаны почти два десятилетия последующей жизни и службы и что именно в России он найдет себе жену.

В 1906 г. Пехливанов завершил полный курс академии по 1-му разряду,