Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира - Константин Александрович Образцов

современного сериала, и даже не сентиментальный роман XVIII века: перед нами «История моих бедствий», написанная знаменитым французским философом Пьером Абеляром в начале XII века.

Будем справедливы: католическая Церковь занималась не только установлением религиозной диктатуры в Европе. По сути, она создала — возможно, не вполне представляя последствия! — всю систему светского образования, на базе которого смогла развиваться европейская научная мысль. Еще в разгаре крестовые походы в Святую Землю, и затянутые в кольчуги рыцари в похожих на ведра шлемах-топфхельмах рубятся с сарацинами в окрестностях Иерусалима; еще могущественны прославленные тамплиеры; на юге Франции пылает война, уже рубят и жгут альбигойцев; на разрозненные русские княжества еще не обрушились орды хана Батыя, и на Чудском озере не сошлись дружинники новгородского князя Александра с тевтонскими отрядами, а в Европе уже работали не менее десяти светских университетов — во Франции, в Англии, Италии, Испании, где наряду с богословием изучали философию, грамматику, логику, риторику, математику, астрономию, музыку, медицину и юриспруденцию. Все эти университеты были образованы на основе так называемых соборных школ при крупных католических храмах; в начале XII века одной такой школой в Париже управлял Пьер Абеляр.

Он родился в Бретани, в семье рыцаря, в 1079 году — за двадцать лет до первого Крестового похода, за сто двадцать — до «Песни о Нибелунгах». Отец его, сам человек малограмотный, стремился дать сыновьям самое лучшее образование, что в случае старшего привело к неожиданным следствиям: Пьер отказался от карьеры военного, а заодно и от прав на наследство и посвятил себя изучению богословия и философии. Здесь Абеляр вскоре достиг больших успехов. Не вдаваясь в детали диалектики и схоластики, отметим главное: основой религиозной и философской доктрины Абеляра был приоритет мышления над безоговорочной верой, выводимый им логически из тезиса о свободной воле; он доказывал, что бездумное принятие догм недостойно человека, сотворенного по образу Бога мыслящим и свободным. Эти философские взгляды находились в очень опасной близости к гностицизму и столетием позже безусловно стоили бы Абеляру жизни, но и в XII веке они стали лишь источником некоторых бедствий, описанных им в одноименной повести.

Портрет Пьера Абеляра. Неизвестный художник. 1600–1699 гг.

«История моих бедствий» — небольшая прозаическая вещь; в издании Института Философии РАН она занимает всего 55 печатных страниц. Повесть исполнена от первого лица в форме письма к другу — прием, который станет очень популярным в будущем и который подчеркивает особую откровенность, исповедальность повествования. Это еще не авторский вымысел, но нечто не менее значительное: история частной и вовсе небезупречной жизни, представленная читателям как предмет, достойный внимания. Не идеализированная религиозная фантастика, свойственная житиям святых, не назидание, не поучительный пример, но просто моя жизнь как она есть. Ничего подобного в европейской литературе еще не было.

Титульный лист сочинений Пьера Абеляра. Дата публикации 1616 г.

Первые главы «Истории…» рассказывают о годах учения и философской карьере, оппонентах, интригах, успехах. Основные и самые известные события начинаются в VI главе, где описывается роковая страсть Абеляра к юной Элоизе, племяннице каноника[90] Фульбера. Примечательно, что Абеляр вовсе не идеализирует своих чувств; в их описании нет никакого возвышенного восторга или намеков на небесное происхождение страсти, которым обычно оправдывают ее последствия — одна только здравая оценка и трезвый расчет. Про Элоизу он пишет, что она «богатством же познаний превосходила всех», что сделало ее удобным объектом для обольщения:

«И обдумав все, что обычно привлекает влюбленных, я решил, что мне удобнее всего вступить в любовную связь, и счел, что легко могу это сделать. Поскольку у меня тогда было имя и я отличался молодостью (Абеляру на тот момент было 36 лет — прим.) и приятностью наружности настолько, что мог удостоить взаимной любовью любую из женщин, я не боялся никакого отказа. Я считал, что тем легче эта девушка мне уступит, чем больше, как я знал, она образованна и любит науку».

Расчет мастера логики и философии полностью оправдался; каноник Фульбер долгое время оставался в неведении о том, что Абеляр описывает таким образом:

«Итак, под предлогом обучения мы всецело предавались любви, а желанное усердие к чтению предлагало тайные уединения, которых жаждала любовь. У раскрытых книг произносились слова более о любви, нежели о чтении. Руки чаще тянулись к груди, чем к книгам; любовь обращала глаза на себя чаще, чем чтение устремляло их на написанное <…> Мне весьма тягостно было ходить в школу или в ней задерживаться, так как ночные бдения я сохранял для любви, а дневные — для занятий».

Драматическое развитие этих событий известно: после рождения сына Элоиза вначале согласилась на брак с Абеляром, а потом отказалась от него, предпочтя монашеский постриг. Каноник Фульбер — между прочим, служитель церкви! — счел это кознями Абеляра, желавшего таким образом избавиться от соблазненной им Элоизы. Основания для того были: Абеляр сам привез ее в аббатство Аржантейль, и даже сам помогал облачиться в монашеские одежды. В итоге ночью на постоялом дворе Абеляра схватили посланные родственниками каноника люди, и «были ампутированы те части моего тела, которыми я учинил то, что они оплакивали».

Вторая половина «Истории…» повествует о бедствиях иного рода: конфликтах с братией монастыря, полемиках и преследовании со стороны оппонентов, связанном с философскими взглядами Абеляра, что привело к публичному сожжению одной из его книг — у страстного, резкого, принципиального писателя-богослова не было недостатка в недругах и скорбях. Известно, что уже после написания своей биографии Абеляр чудом избежал тюрьмы и пыток, к которым был приговорен указом, утвержденным самим Папой Римским, и потом до конца дней своих более не занимался ни преподаванием, ни сочинением богословских трактатов. Сама же «История моих бедствий» заканчивается прибытием Элоизы с монахинями к монастырю Абеляра — и описанием новых невзгод, этим вызванных. Точку в них, как водится, поставила смерть: Пьер Абеляр покинул земную обитель скорби в 1142 году; Элоиза последовала за ним спустя двадцать лет, в 1164-ом. Они были похоронены рядом и поныне покоятся вместе, в одной усыпальнице на парижском кладбище Пер-Лашез, пусть даже слишком реалистично мыслящие скептики, не склонные к истинному романтизму, сомневаются в подлинности их останков.

Абеляр и Элоиза признаются в любви своим братьям-монахам и сестрам-монахиням. Гравюра по Б. Пернотену (1786–1799)

Абеляр оставил выдающееся философское наследие; во всяком случае, есть достаточное количество исследований, посвященных его