Император Юстиниан Великий и наследие Халкидонского Собора - Михаил Вячеславович Грацианский

разделяем их, принимая различие только в голых понятиях, в сухих теориях или в умозрении; не ставим мы их порознь и не допускаем к ним смысла сквозного рассечения, но мыслим [принадлежащими] одному» (ACO I.1.6. P. 162.4–8).

Слушателю следует обратить внимание, что отец, говоря «разделив в голых понятиях», отвергает тех, кто вводит слияние и отвергает различие между ними, а говоря «не ставим мы их порознь и не допускаем к ним смысла сквозного рассечения», обличает богохульство несториан, которые применительно к домостроительству ставят порознь природы и измышляют двух сынов или двух Христов. И, конечно же, он прибавляет: «но мыслим [принадлежащими] одному, так два уже не суть два» (имеется в виду по отдельности), «но объединенные» (ACO I.1.6. P. 162.8–9). И далее говорит он, что «посредством двух», то есть души и тела, «составляется одно живое существо», то есть один человек, а не двое. О чем он пишет и во втором послании к Суккенсу, говоря: «Причем сложение их двух природ не создает двух человеков, но единого человека по сложению, как я сказал, души и тела».

Если же, согласно клевете еретиков, отец запретил быть двум природам или единой, [состоящей] из них, и потому сказал, что две уже не две (имеются в виду душа и тело), то, согласно им, неизбежно человек или погибнет, или будет бездушным и бестелесным, что невозможно, ибо то, что лишено одного из этого, — уже не человек. Итак, совершенно ясно, что отец, приводя пример человека, показывает, как мы уже сказали, что как душа и тело не являются двумя человеками, но составляют одного, так и применительно к домостроительству две природы божества и человечества составили не двух Сынов и не двух Христов, но единого Господа нашего Иисуса Христа.

Ведь поэтому в толковании на Послание к евреям тот же иже во святых Кирилл говорит следующее:

«Так что же, стало быть, говорят на это те, кто прилагает название соединения ко Христу и отказывается в силу вещей от сути истинного соединения? — Называя себя мудрыми, обезумели (Рим 1.22), согласно написанному. Расставляя друг от друга порознь две природы и показывая нам несоединимость одной с другой, они говорят, что только в лицах произошло соединение и как бы в голом согласии, желании одного и того же, а также в волевых порывах».

Вот отец совершенно ясно, как мы сказали, признает число двух природ применительно к одному и тому же Господу и Богу нашему Иисусу Христу, отвергая тех, кто отделяет их друг от друга и говорит о двух лицах и относительном соединении. В силу того, что он порицает тех, кто отделяет друг от друга две природы, очевидно, что он сам признает их соединенными и отвергает тех, кто говорит о двух Сынах или двух Христах, в соответствии с тем, что он говорит в слове к Феодосию:

[p. 16] «Двум сыновьям мы ни в коем случае не будем поклоняться, и не скажем, что Христов два, хотя бы мы верили, что соединившийся со Словом храм был одушевлен душой разумной» (ACO. I.1.1. P. 53.20–21).

И далее, в толковании на Послание Павла к евреям, яснее указывает он, говоря следующее:

«Итак, стало быть, един Иисус Христос, ибо Слово не мыслится без человечества после рождения от Святой Девы, а плоть никогда не отходит от соединения с Богом. Ведь если даже и мыслятся различными и неравными по отношению друг к другу природы того, что сошлось в единство, —

я имею в виду [природы] божества и человечества, — однако одним и единственным из двух поистине [является] Сын, и делает Его нам близким то, что соединившийся со Словом храм одушевлен душой разумной (ἐχόντος ἡμῖν ἀραρότως τοῦ xαὶ ἐψυχῶσθαι ψυχῇ λογικῇ τὸν ἑνωθέντα τῷ λόγῳ ναόν). Даже случись кому-то сказать, что Единородное Слово Божие соединилось с плотью по ипостаси (καθ' ὑπόστασιν), мы утверждаем, что не сделалось никакого смешения природ одной с другой, поскольку, скорее, каждая осталось тем, что она есть, и мыслим мы, что Слово соединилось с плотью».

Читающему следует здесь обратить внимание на слова отца. Сказав «не сделалось никакого смешения природ одной с другой, поскольку, скорее, каждая осталось тем, что она есть», он ясно учит, что две природы — божества и человечества — сохраняются и исповедуются в одном лице Господа нашего Иисуса Христа. Загоняемые этим в угол еретики выдумывают другое нечестие, посредством него тщась затенить первое. Ведь они подчас изобретают единую сложную природу, не ведая, что согласно свидетельствам учений отцов, о чем мы сказали выше, наименование «природа» прилагается к общему субъекту (ἐπὶ κοινοῦ λέγεται πράγματος), означая нечто неопределенное, предикат многих ипостасей (ἀόριστόν τι σημαίνει xαὶ κατὰ πολλῶν ὑποστάσεων κατηγορεῖται). Поэтому, если природы божества и человечества стали, согласно их мнению, сложной природой, то ясно, что получилось нечто общее и неопределенное, в силу чего необходимо выяснять, обобщением чего (ποίας κοινότητος) и предикатом каких ипостасей является таковая природа. Это противно таинству Христову, ибо «Христос» не есть нечто общее и не является предикатом многих ипостасей, но прилагается к одной ипостаси, то есть к одному лицу, будучи познаваем в различных сущностях божества и человечества. А мы, говоря применительно ко Христу о двух сущностях, ведаем, что Он по божеству единосущен Отцу и Святому Духу, а по человечеству знаем, что Он же единосущен всем людям. Говорящие же, что две природы составили одну сложную природу, то есть одно, допускают, что она является обобщением чего-то общего (κοινῶν τινων εἶναι τὴν κοινότητα). Из их слов непременно следует, что составилось нечто иноприродное по отношению к тому, чем было каждое в отдельности.

Этим обличается их нелепость. Ведь если все согласны в том, что природа Святой Троицы проста и несложна, а они вводят сложную природу Сына, то, согласно их мнению, обнаружится, что у Сына иная природа по сравнению с Отцом и Святым Духом. Впрочем, выдумка относительно сложной природы принадлежит не кому иному, как учителю их заблуждения Аполлинарию, который то говорил о единой сложной природе, то плел о едином божестве и человечестве. Это можно найти в его еретических сочинениях. В слове, которое называется «К тем, которые говорят, что человек был принят Словом», он излагает следующее:

«Христос — единый человек, так же как Отец — единый Бог, что свойственно природе, так что и это свойственно природе, сущей между Богом и людьми» (Lietzm. Frg. 111. P. 233).

И далее тот же нечестивый Аполлинарий в «Слове о божественном воплощении» в тринадцатой главе говорит следующее:

[p. 17] «Плоть, — будучи иначе направленной (ἑτεροκίνητος), во