Юлий Циркин - Испания от античности к Средневековью

Эгика сурово преследовал всех своих подлинных и воображаемых врагов. Изгнания, конфискации, большие штрафы, а то и смерть обрушивались на головы аристократов (Cont. Hisp. 53). Наряду со стремлением предохранить свою власть от возможных попыток узурпации этими мерами Эгика преследовал и другую цель — пополнить казну. Экономическое положение Вестготского королевства ухудшилось. Это ясно видно из ухудшения монеты, в которой к золоту все больше прибавляется серебро{770}. Несколько лет подряд отмечаются плохие урожаи, что в условиях и так очень низкой урожайности вело к голоду, повышению смертности{771} и как следствие к возросшей нужде в рабочей силе, особенно в крупных светских и церковных имениях. Это послужило толчком к стремлению знати еще больше усилить зависимость от себя отпущенников и не допустить бегства рабов. Идя навстречу этим стремлениям и желая таким образом умилостивить обиженную им аристократию, Эгика ввел закон, согласно которому вольноотпущенник и его потомки отныне оставались в полном подчинении не только своего бывшего хозяина, но и его потомков в течение трех поколений под страхом лишения свободы (Leg. Vis. V, 7, 20). Одновременно был издан суровый закон о наказании сбежавших рабов, и сама суровость закона говорит о слабости королевской власти.

Сам Эгика был уже в довольно преклонным возрасте и вскоре, видимо, вернул сына ко двору[129], так что разделение королевства на две части продержалось недолго. 24 ноября 700 г. Витица получил священное помазание и стал не только на словах, но и на деле соправителем отца. Это, по-видимому, вызвало недовольство какой-то части знати, в том числе придворной. Вероятнее всего, в 702 г. в Толедо вспыхнул мятеж, и герцог Суинифред был провозглашен королем. Эгика (может быть, вместе с сыном) бежал в Кордубу. Там, чтобы привлечь на свою сторону знать, он издал закон о беглых рабах и тех, кто помогал беглецам (Leg. Vis. IX, 1,21). Этот закон увеличивал наказания не только самим беглым рабам, но и тем, кто не доносил сразу же на появление подозрительного чужака, и вводил круговую поруку за бегство раба, прием его в другом месте и недонесение о таких фактах. Сам этот закон, в значительной степени повторяющий прежние положения, свидетельствует о социальном напряжении и неудаче всех попыток королевской власти остановить бегство рабов{772}, но в данном случае он преследовал еще и вполне определенную политическую цель — привлечь знать и сплотить ее вокруг себя для ликвидации узурпации Суинифреда. Тот даже успел наладить в столице выпуск собственной монеты. Тем не менее мятеж был подавлен в том же году{773}. И в том же году Эгика умер, и Витица стал самостоятельным королем. В условиях, возникших после подавления мятежа Суинифреда воцарение Витицы не вызвало никаких возражений.

Витица в целом продолжал курс своего отца. Однако мятеж Суинифреда, несмотря на его подавление, заставило Витицу изменить тактику. С одной стороны, он смягчил суровые меры Эгики. Была объявлена всеобщая амнистия, давшая возможность изгнанникам вернуться на родину. Амнистированным возвращалось их имущество и их подданные. Многим было дано возмещение из королевской казны (Cont. Hisp. 59). Возможно, речь шла о сторонниках Эрвигия, а может быть, даже противниках Вамбы, которые столь сурово преследовались Эгикой{774}. Это привело к некоторому сплочению знати вокруг короля. Может быть, курсом на такое сплочение обусловлен и созыв Витицей в 704 г. XVIII Толедского собора[130]. Однако с другой стороны, Витица, как и его отец, стремился укрепить свою власть, что в конце концов привело его к столкновениям с той же знатью. Результатом стало возникновение нескольких заговоров. Один из них возглавил герцог Кордубы Теудофред, другой — Пелайо (Пелагий). Еще отец Пелайо Фафила вступил в конфликт с Витицей. Возможно, что Фафила к этому времени был довольно опытным деятелем, и не исключено, что каким-то родственником короля, так что Эгика мог послать его в Галлецию в качестве помощника или некоего опекуна Витицы. Последний, однако, не собирался считаться с таким помощником, а тем более каким-либо образом подчиняться ему. Это, видимо, и стало причиной конфликта, в результате которого Витица убил Фафилу{775}. Теперь сын выступил мстителем за отца. Правда, оба заговора провалились. Теудофред был ослеплен, а Пелайо изгнан на север страны в Астурию (5/7. Chron. 15; Ер. Ovet. 16).

Витица умер в 709 г. Он, как и его отец, намеревался передать трон своему сыну, явно полагая, что его согласительная политика даст свои плоды и не сделает возведение его на трон трудным делом. Однако он ошибся. Действительно, некоторая часть знати выступила за избрание королем сына Витицы. Его явно поддержал брат покойного короля епископ Оппа. Возможно, что и митрополит Толедо Синдеред, бывший верным сторонником Витицы{776}, также выступил в его поддержку. Но большая часть вестготской аристократии решительно выступила против него. В условиях смуты королем был избран герцог Бетики или Лузитании Родриго (Рудерих) (Cont. Hisp. 68)[131]. И возможно, что Синдереду, поскольку он остался в Толедо, пришлось помазать Родриго (Chron. Alf. III 5, 2){777}.

Положение нового короля было тяжелым. Уже несколько лет страну охватывали неурожаи и голод. Это явно не давало возможности полноценно собирать налоги. К этому времени материальной основой королевской власти практически становится уже не экономика страны, а личные богатства короля. Но имел ли Родриго достаточно богатств, неизвестно. Мы не знаем его родственных связей. Предполагается, что он был внуком Хиндасвинта{778}. Об этом сообщает Хроника Альфонса III (5, 1), говоря, что его отец Теудефред был сыном Хиндасвинта, которого отец якобы бросил еще в младенчестве. Это — явно сказочная деталь, целью которой было узаконить власть последнего легитимного вестготского короля в глазах подданных астурийского короля уже в совершенно новых условиях[132]. В арабских же источниках прямо говорится, что он не был королевского рода{779}.[133] После избрания Родриго резко обострилось внутриполитическое положение. Сыновья Витицы не признали его выбора, вместе с матерью они бежали из столицы и попытались организовать борьбу с новым королем на северо-востоке Испании. Вместе с ними туда отправилась и часть готской знати, в том числе их опекуны Реквизинд и Вайязинд{780}. Их, по-видимому, поддержала и знать Септимании. Витица оставил своим сыновьям хорошее наследство: позже, когда эти сыновья заключили союз с арабами, те оставили в их владении 3 тысячи имений в виде компенсации за отказ от трона{781}. Эти богатства вполне могли стать материальной основой сопротивления. Все же войска сыновей Витицы и их сторонников были разгромлены армией Родриго. Полностью уничтожить своего соперника последний, однако, не смог. Вполне вероятно, что между королем и его соперниками был заключен какой-то договор. Семья Витицы все-таки признала Родриго королем, но за это сохранила свое богатств и свои позиции в обществе.

Тот факт, что Витица не сумел навязать избрание королем своего сына, и обстоятельства избрания Родриго показали резкое ослабление королевской власти. Хотя в гражданской войне король одержал победу, само ее возникновение и ее результат стали новыми показателями этого ослабления: ведь, с одной стороны, избрание короля не остановило недовольных, поднявших оружие ради достижения чисто личных целей, а с другой, король был вынужден примириться с мятежниками, явно не имея сил окончательно их сломить. Ни та, ни другая сторона не имели сил для полной победы и были вынуждены пойти на компромисс, оказавшийся, как показали дальнейшие события, лишь временным. Участвовали ли в этой войне другие магнаты, неизвестно. Но нет сомнения, что в это время роль местных магнатов выросла. Как до правления Леувигильда в ряде мест власть фактически принадлежала «seniores loci», так и теперь появляются такие фактически независимые правители отдельных областей. Одним из них был Теудемир, под властью которого находилась обширная область на юго-востоке Пиренейского полуострова[134]. Он владел не только имениями, но и городами и, располагая собственной армией, действовал совершенно самостоятельно. Когда в 698 г. на это побережье Испании пытался высадиться византийский флот, Теудемир, не дожидаясь ни приказа, ни поддержки короля, своими силами отбил это неожиданное нападение (Chron. Рас. 38).

Возможно, что именно в связи с этой гражданской войной Родриго пришлось отправиться на север для новой воины с васконами. Не исключено, что или васконы оказали поддержку сторонникам Витицы, или просто воспользовались обстоятельствами для новой вылазки за пределы своей территории. Королевская армия осадила Пампелон. Однако эту кампанию Родриго пришлось срочно прервать. В самый разгар военных действий он получил известие о вторжении в Испанию нового врага — арабов.