Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 1 - Семен Маркович Дубнов

о передвижениях неприятеля. Так деморализовали массу гражданское рабство с одной стороны и ми­литаризм с другой.

Даже в эту страшную годину войны и народных бедствий вар­шавское правительство не переставало. заниматься еврейским воп­росом в смысле изобретения новых правовых стеснений. 30 октября 1812 г., по представлению министра Дубенского, был издан герцог­ский декрет о запрещении евреям, по прошествии двухлетнего сро­ка, торговать водкой и содержать шинки. Этим отнят был у десятков тысяч людей один источник пропитания без предоставления им дру­гих, более почетных источников[62]. Правительство секретно мотиви­ровало эту меру ожидавшимся тогда увеличением территории Гер­цогства и восстановлением старой Польши, где нужно было силь­ной экономической репрессией встретить возвращающееся еврейское население. Но надежды на мощь Наполеона не сбылись: кумир был низвергнут; уже в 1813 году российская армия Александра I оккупи­ровала всю территорию Герцогства Варшавского, и судьбою Польши снова стали распоряжаться три разделившие ее державы. Большая часть территории Герцогства отошла в 1815 году к России, под име­нем Царства Польского, и еврейское ее население приобщилось к российскому центру еврейства, ставшему, таким образом, самым большим в Европе.

ГЛАВА VI. НОВЫЙ ЕВРЕЙСКИЙ ЦЕНТР В РОССИИ

§ 44. Установление «черты оседлости» (1789—1796)

Поглощая крупными дозами территорию Польши вместе с ее еврейским населением, Россия ощущала в своей внутренней полити­ке рост нового элемента — еврейского вопроса. Решение вопроса могло идти, при тогдашних условиях, не по прямому пути равенства перед законом, а по извилистому пути специального законодатель­ства. Иначе не могло быть в стране сословных перегородок, при го­сударственном строе, в фундаменте которого лежало закрепощенное крестьянство, а на вершине красовалось самодержавие, опирающее­ся на дворянство. Либеральные веяния являлись здесь результатом случайных политических ветров, дувших с Запада, и давали слабую вентиляцию для душной российской атмосферы. Когда же с Запада подул слишком резкий ветер, ураган французской революции, в Рос­сии поспешили заткнуть все щели для предохранения от заноса «по­литической заразы». Либеральное вначале, царствование Екатери­ны II увенчалось реакционным концом (1789—1796 г.). В эти годы реакции совершился кризис еврейской истории: второй и третий раз­делы Польши отдали в распоряжение русского правительства густо заселенные евреями области польской Украины и Литвы, которые вместе с ранее присоединенной Белоруссией составили огромную полосу Западной России. По мере роста этой полосы выясняется от­ношение русского правительства к ее еврейскому населению. Ис­чезают первоначальные колебания Екатерины II в еврейском вопро­се, и выступает определенное стремление: прикрепить еврейские массы к присоединенной территории, не давая им выхода внутрь импе­рии, да и в пределах западного района вытеснять их из деревень, ог­раничить сферу их экономической деятельности и выделять их из купеческо-мещанского сословия в особую податную группу, сугубо облагаемую. Исключительное законодательство для евреев возводит­ся в систему.

Уже накануне второго раздела, когда русское правительство предвидело наплыв новых еврейских масс, оно приуготовило для них роковой дар: закон о «черте оседлости», создавший особый класс территориально прикрепленных горожан в царстве крепос­тных крестьян. Толчок к этому был дан, впрочем, не сверху, а сни­зу, со стороны христианского купечества, которое испугалось сво­бодной конкуренции и возопило о покровительстве. Еврейские купцы двух белорусских губерний, Могилевской и Полоцкой (Ви­тебской), граничивших с великорусскими губерниями Смоленской и Московской, стали приезжать в Смоленск и Москву и произво­дить торговлю заграничными мануфактурными товарами оптом и в розницу. Торговля имела успех, так как еврейские купцы про­давали хорошие изделия германских фабрик по дешевой цене. Это встревожило московских купцов, и они в феврале 1790 г. подали высшим властям Москвы жалобу на евреев, которые производят торговлю «вывозимыми из заграницы товарами с уменьшением против настоящих цен, тем самым здешней торговле причиняют весьма чувствительный вред». Жалобщики ссылались на традиции старого Московского государства, не допускавшего евреев в свои пределы, и уверяли начальство, что от соперничества евреев мест­ная торговля придет в полное расстройство и русские купцы разо­рятся. Эта жалоба, направленная не только против евреев, но и против интересов русского потребителя, которого эксплуатиро­вали коренные монополисты торговли, нашла сочувственный от­клик в правительственных сферах. И когда осенью того же года в Государственном Совете рассматривалось контрходатайство ев­реев о дозволении им записываться в смоленское и московское купечество, было решено, что евреям нельзя предоставить право свободной торговли во внутренних губерниях, ибо «от допуще­ния их к этому не усматривается никакой пользы». Через год это решение было закреплено указом Екатерины II (23 дек. 1791 г.), гласившим, что «евреи не имеют права записываться в купечество во внутренних российских городах и портах, а только дозволено им пользоваться правом гражданства и мещанства в Белоруссии». Для смягчения этой жестокой меры указ «признал за благо рас­пространить таковое право гражданства, сверх Белорусских губер­ний, на Екатеринославское наместничество и область Тавричес­кую», т. е. на только что присоединенную Новороссию, куда пра­вительство тогда усердно сгоняло людей с целью заселения пустопорожних степей.

Так совершилось первое закрепощение евреев — в Белоруссии. Спустя два года, после второго раздела Польши, к северо-западному гетто прибавились соседняя Минская губерния и юго-западный край — Волынь с большей частью Киевщины и Подолия. Указом 23 июня 1794 г. была узаконена расширенная черта оседлости евреев. Им дозволено «отправлять купеческие и мещанские промыслы в губерниях: Минской, Изяславской (впоследствии Волынской), Брацлавской (Подольской), Полоцкой (Витебской), Могилевской, Киевской, Черниговской, Новгород-Северской (Полтавской), Екатеринославской и в области Таврической». Этим указом район жительства евреев был расширен тою, давно отторгнутою от Польши, русскою Украиною, или Малороссией (губернии Черниговская, Полтавская и часть Киевской), откуда так усердно гнали евреев «за рубеж» при трех императрицах, предшественницах Екатерины II. Органическая связь Малороссии с вновь присоединенной польской Украиной заставила правительство пустить туда исконных обитателей края—евреев; даже святой град Киев открыл им свои ворота. Днепр на обоих своих берегах сделался центральною рекою «еврейской» территории. В 1795 г. к днепровскому бассейну присоединился, по третьему разделу Польши, бассейн Немана: Литовский край (Виленская и Гродненская губернии). Этим закончилось формирование «черты оседлости» на исходе XVIII века. На этой территории жило тогда до трех четвертей миллиона евреев[63].

Тем же указом 1794 г., который окружил китайскою стеною рай­он жительства евреев, было установлено еще одно основное ограни­чение — податное. Евреи, желающие записаться по городам в ме­щанство, обязывались платить установленные подати «вдвое против положенных с мещан и купцов христианского вероисповедания»; те же, которые не захотят остаться в городах на этих условиях, должны выехать из Российской империи после уплаты штрафа в размере трех­летней двойной подати. Таким образом, за оставление на прежних местах с лишением права свободного передвижения по империи ев­реи должны были платить государству вдвое больше податей, чем горожане