Беженцы - Боб Мур

1933 году и после. В действительности, отчасти из-за наложенных на них ограничений, большинство еврейских беженцев из Германии оставались лишь на несколько месяцев в своей первой (западноевропейской) стране убежища, после чего переезжали за границу. Тем не менее те, кто оставался, даже если им давали вид на жительство, были в значительной степени исключены из национальной социально-экономической жизни. В рамках этой ограничительной политики в большинстве стран также был увеличен срок проживания, необходимый для защиты от высылки и/или ограничения на рынке труда. Испытательный срок, прежде чем иммигрант мог получить право на проживание (и работу), был увеличен с трех до пяти лет в Швейцарии и с пяти до десяти лет во Франции.

Все эти меры были частью внутреннего контроля, осуществляемого, когда иностранцы уже находились в стране, но государства также предпринимали меры по контролю за въездом. Визовые ограничения были средством предотвращения въезда нежелательных иммигрантов, и получить визы становилось все труднее. Все больше ресурсов выделялось на пограничный контроль. В 1935 году французское правительство назначило 25 новых инспекторов пограничной полиции, кроме того, для контроля иммиграции начали использовать таможенников. Такое же ужесточение пограничного контроля можно наблюдать и в других странах, хотя законодательные изменения были незначительными. В Нидерландах сменявшие друг друга руководители Пограничной службы и службы по делам иностранцев (Grenswacht en Vreemdelingendienst, GVD) добивались ужесточения контроля, причем не обязательно потому, что они видели в иммигрантах изначальную опасность для голландских интересов, но в первую очередь потому, что считали государственные ресурсы недостаточными. Нехватка средств сильно ощущалась и в Люксембурге, где 121 километр границы с Германией патрулировали только сотрудники таможни. Точно так же и в Бельгии власти считали, что необходимо усилить пограничный контроль, особенно вдали от основных пунктов пересечения границы.

Эволюция конкретной политики в отношении беженцев в 1934–1936 годах

Во всех семи западноевропейских странах, рассмотренных в данном исследовании, беженцы, нуждающиеся в визе, но не имеющие ее, которые пытались нелегально въехать в страну после лета 1933 года, или беженцы без средств, задержанные властями вблизи границы, как правило, выдворялись пограничной полицией. Даже если им удавалось попасть в одну из этих стран, они рисковали оказаться в положении любого другого нежелательного иностранца. Особенно это касалось тех, кто был обездолен и/или не имел документов и не получал никакой помощи от комитетов по делам беженцев – либо потому, что им не давали возможности вступить в контакт, либо потому, что их прошения отклоняли. Сорок евреев из Германии, проживавших в Амстердаме, были арестованы в 1937 году. Их видимые средства поддержки были сочтены недостаточными, и с ними обошлись так же, как с любым другим иностранцем, оказавшимся в подобном положении. В официальном документе о высылке они названы «так называемыми еврейскими беженцами». Голландские власти не признали их беженцами, и они были репатриированы амстердамской полицией по делам иностранцев и переданы немецким властям на границе. Аналогичным образом в Дании таких людей либо сажали на паром в Германию или Данциг, либо сопровождали до границы и передавали немецкой полиции. В Бельгии власти выдворяли нежелательных иммигрантов через границу с Германией, а во Франции им просто приказывали покинуть страну. Только если им удавалось связаться с комитетами беженцев и их признавали имеющими право на поддержку, они получали защиту от депортации. Швейцарское законодательство признавало официальный статус беженца, но для этого беженец должен был обратиться к властям в течение 48 часов после прибытия. Хотя швейцарская система и не являлась судебной, она давала больше гарантий от административного произвола, чем процедуры получения статуса в других западноевропейских странах. Но даже в этом случае статус беженца в Швейцарии не обязательно обеспечивал защиту от высылки. Несоблюдение обязательства воздерживаться от политической деятельности считалось достаточным основанием для высылки «беженца» по соображениям общественного порядка, и решение принималось Бундесратом. В период с 1933-го по 1935 год швейцарцы предоставили статус политического беженца 366 лицам, бежавшим из Германии. В Бельгии, Дании, Франции и Люксембурге была введена неофициальная процедура получения статуса, которая зависела от усмотрения администрации. К 1935 году в Бельгии «беженцами» считались не более 400 человек, а в Дании – 450. Во Франции «беженец» стал статусом, закрепленным законом, поскольку декретный закон от октября 1935 года освободил от высылки иностранцев без гражданства и тех, кто был признан беженцем.

В Нидерландах правительство особенно остерегалось разрешать въезд в страну тем, кого оно считало «красными элементами» (к ним относились как коммунисты, так и социал-демократы), и таким людям никогда не планировали присваивать особый статус. Политические беженцы все же въезжали в страну и могли получить вид на жительство, но только по правилам, действующим для всех иностранцев. При условии что они не занимались политической деятельностью и не попадали в поле зрения властей по каким-либо другим причинам, их оставляли в покое. Однако даже эта условная терпимость была недолгой. Опасаясь внутренней подрывной деятельности и подталкиваемые немцами к мысли о том, что число беженцев резко возрастет, голландские власти в 1934 году предприняли более прямые действия по выявлению иностранцев, которые, по их мнению, занимались политической деятельностью. Множество беженцев, в основном коммунистов, были высланы из страны. Единственной уступкой их статусу было то, что им предоставлялось право выбора, через какую границу их высылать. Учитывая географическое положение Нидерландов, выбор был между Бельгией и Германией, другими словами, никакого реального выбора не было. Первоначально голландцы довольствовались тем, что сажали политических беженцев на поезда в Розендале, которые затем переправляли их в Бельгию. Когда бельгийские власти узнали об этом, начались протесты, и осенью 1934 года было заключено голландско-бельгийское соглашение о высылке иностранцев через свои границы, в результате чего голландцы отказались от идеи предоставить беженцам выбор. Решение, принятое в конце 1934 года, заключалось в том, чтобы доставить этих людей в Дриланденпунт и поместить их за немецкой границей, но всего в нескольких ярдах от того места, где она пересекает бельгийскую границу. Эта довольно циничная политика продолжала вызывать споры с Бельгией, но, опасаясь роста численности в 1935 году и уступая протестам бельгийцев, голландцы изменили свою политику и вновь применили режим 1918 года, согласно которому подрывные элементы могли быть интернированы. Лагерь для интернированных был создан в форте Хонсвейк, и только когда стало очевидно, что ожидаемого притока заключенных не будет, лагерь был закрыт. Немногих оставшихся заключенных, которых сочли непригодными для освобождения или высылки, поместили в гражданские тюрьмы. В их число входили беженцы-коммунисты, которых голландские власти считали опасными для общественного порядка. Их бессрочное содержание в тюрьме создавало особые трудности, поскольку некоторые из